Молочные зубы. Зои Стейдж
такими же резкими движениями, раскачиваясь на ходу и балансируя руками, чтобы сохранять равновесие.
– Ханна!
Сюзетта встала, обошла диван, повернулась к Алексу спиной и сложила руки на груди. Ей не хотелось, чтобы он видел, как тяжело ей сохранять самообладание. Она желала наброситься на дочь, закричать: «Ну что ты за дрянь такая, черт бы тебя побрал!», но не могла.
– Ты не могла бы поиграть наверху, пока мы не закончим?
Мимо Сюзетты проскакал мяч. Ханна, даже не взглянув на нее, бросилась за ним.
– Lilla gumman. Мы с мамой разговариваем. Иди наверх, я скоро буду.
Тяжело топая уставшими ногами, Ханна наконец собрала своих попрыгунчиков и медленно побрела наверх.
Дочь всякий раз старалась отомстить матери, когда та не шла у нее на поводу: щипала за самые чувствительные места, била в какое-нибудь особенно болезненную точку, кусала… Лицо Сюзетты покраснело от гнева, она чувствовала себя разбитой и не могла этого скрывать.
– Девочка всегда тебя слушается, – сказала она и опять села, расположившись рядом с Алексом.
– Видит меня не так часто.
– Тебя она любит больше.
– Неправда.
– Правда.
– Со мной, älskling, она даже не разговаривает.
Вот это да. Неужели Ханна, заговорив с ней, принесла ей победу, пусть даже жестокую и неприятную?
– Может, пришло время позвонить в «Саннибридж»? – спросил он.
Сюзетта затаила дыхание. Она не могла выплеснуть разом свои эмоции и выказать облегчение, поэтому потянулась к бокалу и сделала глоток.
К заведению под названием «Саннибридж» Алекс всегда относился с большой неохотой. Если отбросить дурацкое название[10], оно представляло собой альтернативную школу с углубленным изучением искусств, но недостаточно академическим, на его взгляд, уклоном. Когда Ханна была совсем еще крохой, они не раз спорили, куда ее определить: в «Грин Хилл экедеми» или во «Фрик скул», потому что обе производили впечатление и считались школами с высоким уровнем обучения.
Из «Грин Хилл» Ханну попросили пять недель спустя. Сидя перед небольшим советом воспитательниц и руководителей учебного заведения, Сюзетта с Алексом услышали, что девочка эмоционально не готова посещать детский сад. Ее «неспособность к взаимодействию» доставляла «значительно больше проблем, чем предполагалось ранее». Они, особенно Алекс, обиделись, когда в разговоре зазвучали более резкие тона и воспитательницы отбросили вежливость в сторону. Сам он никогда не видел, чтобы Ханна «агрессивно рычала», и не мог поверить обвинениям в том, что она «прятала игрушки только для того, чтобы ими не могли воспользоваться другие дети» и «злобно все ломала». В саду боялись, что их дочь в конечном итоге ударит другого ребенка: «Мы подозреваем, что она подожгла в столовой мусорную корзину», после чего Алекс потребовал вернуть плату за неоконченное обучение и выбежал из зала.
Сюзетта кротко извинилась перед персоналом и поспешила за мужем.
До провала с исключением
Саннибридж (