Сердце Арронтара. Проклятье для оборотней. Ника Соболева
вздохнул и нервно сжал пальцы.
– Я пришёл к тебе, чтобы поговорить о Джерарде.
Вот тут я удивилась.
– О Джерарде?..
– Да, Рональда. О твоём брате.
Я сжала зубы.
– У меня нет братьев. Так же, как и сестёр. Я отреклась от всех шесть лет назад. От родственников и от стаи. Вы и сами знаете, калихари.
Несколько секунд я слышала только его тяжёлое дыхание. А потом отец заговорил… и каждое слово причиняло мне боль.
– Я обратился к одному лекарю-человеку… Хотел понять, что происходит с Джерардом. Ещё никогда ара не пытался так долго подчинить своего волка. Обычно все молодые самцы-ара справляются за пять лет, Джерард мучается уже больше восьми. Это ненормально, так не должно быть. И тот лекарь… он сказал, что это из-за тебя, Рональда.
В груди что-то кольнуло.
– Я практически не вижусь с Джерардом, вы ведь знаете, калихари.
– Да, я знаю. Но дело не в этом. Лекарь сказал, он винит себя в том, что случилось с тобой. Чувство вины, боль, невозможность исправить давят на него. Именно поэтому Джерард до сих пор не стал полноценным ара.
Чувство вины… боль… Ну конечно. Так я и поверила. Видимо, именно это он ощущал, когда кидал в меня камни.
– Что вы хотите от меня, калихари?
– Поговори с ним, – голос отца был почти умоляющим. – Скажи Джерарду, что ты не винишь его. Что ты его простила.
Я невесело улыбнулась.
О Дарида, и этот оборотень пришёл к своей отверженной дочери, от которой когда-то отрёкся, чтобы попросить за того, кто когда-то сам громко кричал: «Жаба! Жаба!»… И швырял в меня булыжники. Шрам от одного такого, брошенного Джерардом, до сих пор красуется у меня на виске.
– Это всё, калихари?
Отец сделал шаг вперёд, но почти тут же остановился и застыл.
– Ты… скажешь?
Я не выдержала – подняла голову и посмотрела ему в глаза.
Ожидание, надежда… Да, он действительно очень любит Джерарда.
– Я скажу. А теперь, пожалуйста, уходите.
Он с облегчением улыбнулся, а потом кивнул, развернулся и пошёл прочь от моей хижины.
Когда высокая подтянутая фигура отца скрылась среди деревьев, я села на пол рядом с Элфи и тихо заплакала.
***
Я помню день, когда он родился.
Мне тогда едва исполнилось два года, но я всё равно помню3. Потому что я с нетерпением ждала, когда же наконец из маминого живота вылезет мой драгоценный братик.
Я скакала по своей комнате, прижимая к груди какую-то игрушку, и напевала, наблюдая за снующими туда-сюда взрослыми. Тогда я была не в силах понять – что-то идёт не так. Встревоженные лица, громкие крики, бледный отец…
Джерард застрял и никак не хотел вылезать наружу. Повитуха – старая женщина-оборотень из нашего клана – делала всё возможное, но достать ребёнка никак не получалось.
Во всей этой суете меня совершенно упустили из виду. Впрочем, так часто бывало. Я уже тогда росла довольно страшненькой и была настоящим разочарованием как для матери,
Оборотни растут быстрее людей. Двухлетний оборотень по развитию равен пятилетнему человеческому ребёнку.