Морфы 2. Дикие сны. Оксана Олеговна Заугольная
насланный нам в качестве иллюстрации темы Картиной. Проснуться хотелось ужасно, но было совершенно невозможно. Вообще Жюлю легко было говорить, он весь этот мир видел, как вот такую карту, но я действовала интуитивно и не всегда понимала, как попадаю из одного сна в другой. Даже тот «руль», что я получила в конце прошлого года, как оказалось, водил меня только по давно протоптанным тропам или тем, где сейчас возились морфы. Ничего страшного и неизведанного, и я привыкла думать о мире снов как о простом и понятном месте. А за порогом этого известного мне места бушевало дремучее сноморе, и вот окунаться туда мне пока что не хотелось.
– Понял задачу, – шутливо откозырял мне Жюль. – Придумаю что-нибудь.
Но улыбка тотчас сползла с его лица, и он взял меня за свободную от карты руку.
– Ольга, держись подальше от этих диких снов, – попросил он. – Когда я узнал, что второкурсники уже исследуют сноморе, я был в ужасе. Вам ведь рассказывали про парадокс локаций диких снов?
– Может быть, – я наморщила лоб. – Если честно, нам сегодня только и рассказывали про разные парадоксы, я не уверена, что понимаю, о котором ты. Это как-то связано с черепахами?
– Нет, – Жюль больно стиснул мою руку, ему, похоже, было не до шуток. – Это касается того, что, заключая дикие сны в локации, из которых они не должны выбраться, морфы усиливают их. Понимаешь? Множество диких снов в одном месте, их нелогичность перемешивается…
– Это как старушки перед кабинетом врача обсуждают симптомы и потом их у себя находят! – обрадовалась, что понимаю о чем речь, я. Жюль недоуменно поднял брови, но кивнул.
– И если каждый отдельный дикий сон опасен для неопытного морфа, то прорыв такой локации может внести хаос в уже упорядоченную дрейфующую структуру сновидений или даже в университет!
Я представила, как в нашей комнате происходит что-то вроде того безумия с огнем и льдом и содрогнулась. Да, сны пластичны и изменчивы, но не до такой же степени.
– А такое бывало уже или это вас просто пугают? – поинтересовалась я, мысленно добавляя к этому, что такие страшилки почему-то рассказывают не сноходцам, а одним снотокам.
– В том-то и дело, что пару лет назад было, – сделал страшные глаза Жюль. – У Кошмара Кошмарыча был спецкурс по сбору диких снов и формированию новой локации. И чтобы далеко в сноморе ребят не таскать, курс он проводил недалеко от университета, их шарик дрейфовал в трех-четырех локациях от его границ. И вот как-то то ли кто-то из студентов не справился с локацией, то ли что, и всё это хлынуло в университет. Пол столовой тогда схлопнулось, а слоносьминогов и чешуйчатых сиреневых кроликов все студенты еще месяца три ловили по всему университету!
Я сидела с открытым ртом. Что-то фантазия мне отказывала, и если чешуйчатые кролики – еще туда-сюда, то слоносьминоги никак не желали представляться. Они больше осьминоги или слоны? А размерами? И это… консистенцией?
– Ты меня слушаешь или тебя опять мои ресницы отвлекли? – свирепо спросил