Лавкрафт: Живой Ктулху. Лайон Спрэг де Камп
офицером запаса, поскольку действительно намеревался серьезно заняться учебой. Я полагал, что если смогу выдержать достаточно долго, то даже смогу получить офицерский чин… Но я допускаю, как сказал доктор, что не имею действительного представления о том, что солдат должен физически переносить даже при самой спокойной лагерной или казарменной жизни. Во всяком случае, он решил, что человек, который не может бодрствовать весь день, будучи гражданским, совершенно не является тем, из кого выходят генералы»[191].
Неизвестно, к чему бы привела военная служба, осуществись она. Как писал Лавкрафт: «Она либо убила бы меня, либо исцелила». Он явно страдал от несомненных психосоматических болезней, и в обеих мировых войнах армия признавала негодными тысячи призывников со схожими недугами. С другой стороны, хорошие солдаты делаются и из такого малообещающего материала, а Лавкрафт, как сказал Кляйнер, поразительно расцветал, когда избавлялся от попечительства матери и теток.
После всего этого, когда два миллиона других американцев были одеты в цвет хаки для войны-до-победного-конца, бедного Лавкрафта оставили чувствовать себя еще более «бесполезным» и «брошенным и одиноким», чем когда-либо. Он говорил, что попытался бы поступить в медицинские войска, где физические ограничения были ниже, «если бы не почти безумное отношение моей матери, которая заставляла меня обещать всякий раз, когда я выходил из дома, что я не буду снова пытаться попасть в армию!»[192] Кажется, ему никогда не приходило в голову, что, поскольку он был взрослым, у его матери не было власти «заставлять» его что-либо делать. Так и закончилась карьера Лавкрафта как воина, нордического или какого-то там еще.
Глава восьмая. Призрачный джентльмен
В действительности Безденежный Эдгар [По] всю свою жизнь играл одну роль, особенно горькую в стране вроде нашей, где, несмотря на значимость звезды, под которой мы рождены, полагается, что положение в обществе должно быть достигнуто, нежели предписано. То была роль Аристократа, Лишенного Наследства. Особенно горькая, но и особенно притягательная. Сколько американцев перед лицом своих личных неудач (в бизнесе, любви, жизни) нашли огромное утешение в осознании того, что, существуй на свете правда и справедливость, их признавали бы так же, как Потерянного дофина Франции, Наполеона, подлинного графа Ренвикского или законного Маклеода с острова Скай[193].
После признания негодным для службы в армии, Лавкрафт понял, что у него все-таки осталось то, ради чего стоит жить: его любительская печать. Он взялся за хобби серьезно, поскольку оно давало ему возможность упражняться в литературных наклонностях благородным, некоммерческим способом.
С 1915–го по 1925 год он опубликовал в любительских изданиях, в том числе и в собственном «Консерватив», сотню эссе и статей. Типичное англофильское стихотворение «Великобритания Победоносная» начинается:
Фемида
Письмо Г. Ф. Лавкрафта Р. Кляйнеру, 23 мая 1917 г.; 23 февраля 1918 г.
Письмо Г. Ф. Лавкрафта Р. Кляйнеру, 22 июня 1917 г.; 27 августа 1917 г.; М. В. Мо, 30 мая 1917 г. Эдвард Ш. Коул (Edward Н. Cole «Ave Atque Vale!» в George Т. Wetzel (ed.) «HPL: Memoirs, Critiques, and Bibliographies», North Tonawanda: SSR Publications, 1955, p. 14.) повторяет историю, которую слышал от Данна, коллеги Лавкрафта по Провиденсскому клубу любительской прессы, что Лавкрафт пытался завербоваться в британскую армию в 1914–1915 годах, но был разоблачен своими тетушками. Поскольку Лавкрафт никогда не упоминал подобного эпизода, это, вероятно, лишь искаженная версия истории его неудачного поступления на службу в Род-айлендскую Национальную гвардию.
Daniel Hoffman «Рое Рое Рое Рое Рое Рое Рое», Garden City: Double – day & Co., Inc., 1972, p. 199.