Талорис. Алексей Пехов
на этом участке обороны, следуя примеру капитана, разрядили оружие.
Словно кто-то раскрутил над головой цепь, а затем ударил ею по ненадежно установленным игрушечным солдатикам. Несколько рядов просто смело, и они, упав на камни, заставили тех, кто напирал сзади, замешкаться и дать возможность своей пехоте миновать арбалетчиков и юркнуть через открытые пространства, оставленные в шеренгах.
Рилли с усмешкой кивнул своему сержанту, и тот снял с пояса большой охотничий рог. Стрелки, прошедшие десятки сражений, закинув арбалеты на плечи, отступили за щитоносцев, оставляя площадку перед мостом пустой.
Капитан Рилли очень хотел закричать «Бежим! Спасайтесь!», но он сдержался. Настоящие сиоры должны быть сдержанны, даже если момент кажется им подходящим.
Веревка перетягивала пояс, сжимая крепкой хваткой. Еще одна крест-накрест проходила через грудь, надежными скобами соединяясь с той, что не давала ему сверзиться в бездну. Он висел уже несколько часов, прислушиваясь к тому, что происходит наверху.
Мастер Скворец ненавидел работу, которую ему поручили. А вместе с ней ненавидел и эти подземелья, и своего владетеля.
Он понимал, что барон прав. Знал, зачем все они здесь, но на душе скребли кошки.
Однажды, еще когда Скворец был молод, он отправился постигать искусство каменщика в Элби, Бирюзовый город, расположенный на границе Соланки и Савьята. Там он увидел, как горожане обошлись с постройками прежней эпохи.
Пирамиды Первых Королей, десять величественных громадин, созданных человеческим гением, оказались разобраны на камни и сложены в дома, чьи бирюзовые стены, на закате мерцающие точно светлячки, заставляли Скворца думать о том, какими же были эти пирамиды, закрывающие небо? Лишь от одной из них осталось массивное каменное основание, на котором впоследствии вырос самый большой рынок обитаемого мира. Чтобы обойти вокруг него, Скворцу потребовалось четыре с лишним часа.
Он хмурился, тер затылок и с сожалением понимал, что его скудного воображения не хватает, чтобы представить, как все это выглядело в прошлом. Пирамиды должны походить на горы. На Зубец Тиона или Гребень Арилы. Но совершеннее, изящнее и…
Скворец часто размышлял, что могло скрываться за этим «и»? Он не мог воссоздать в голове задумку каменщиков прошлого. Скульпторов. Архитекторов. Строителей. Волшебников. Ни в одной библиотеке, даже Каренской, не осталось никаких рисунков пирамид, не говоря уже о чертежах. Были лишь слухи. Рассказы. Мифы. Каждый утверждал свое, и Скворец понимал, что разговоры слишком далеки от реальности.
Он грустил по Элби, городу, уничтожившему свое прошлое.
Грустил, оказавшись в Филгаме, где разрушили каменные сады ордена таувинов, посчитав их куда менее важными, чем новый летний дворец герцога Соланки.
Грустил в Навуре, где великую гавань, в которую приходили лебединые корабли волшебников, перегородили плотиной, сломав величайший маяк Единого королевства.
Грустил перед мраморной рукой, сжимавшей мраморное бедро неизвестной девушки