Лес Великий. Вячеслав Евдокимов
любимая Отчизна,
Жизнь дающая и быт,
Срок придёт – по ком‒то тризна…
Но всех деятельный вид!
Каждый занят милым делом,
Завершить его спешит,
Сильный духом, сильный телом —
Изумительнейший вид!
Друг здесь – Солнца каждый лучик,
И Дождя капель люба…
Неба дар – всем здесь попутчик
В жизни их, что не груба.
Ей нужна же мощь защиты.
Каждый Леса член – солдат.
Будут силы вражьи биты!
Богатырь здесь стар и млад.
Тут Стихию разбудило
Ликованье Леса вдруг…
«Знать, ему уже немило,
Весь в конвульсиях от мук, —
Мысль явилась ей отрады, —
Но, постой‒ка! Что за смех,
Аль его не съели Гады,
И плачевен их успех?»
Впрямь, уж Гусениц не видно…
Кроны в чуднейшей красе!
Ах, Стихии как обидно:
Ведь впустую козни все…
Разразилась громче Грома! —
Чуть не взял её инфаркт:
«Врёшь! Ты сгинешь от погрома.
Это будет скорый факт.
Силы есть в моих резервах
Средь болотных тинных жиж! —
В бесноватых вся‒то нервах, —
Вот от них не устоишь,
Кабаны! Вон все из жижи,
Под Деревья шагом марш!
Подрывная сила вы же.
Подорвите корни! Ваш
Вмиг усердья пик оплачен
Будет полною мошной,
Мастера вы в том, тем паче.
Марш, хоть стадом, хоть толпой!
Грозной вы и свинской касты,
Яры все вы, а клыки
Раздлиннющие, штыкасты,
Глаз свирепы огоньки!»
Те прохрюкали в согласье,
В Лес вступили, разбрелись
Безо всяких катавасий,
У Стволов все встали близ,
И мощнейшими клыками
Стали Корни подрывать,
Помогая «пятаками»…
Разрушительная рать!
Корни с хрустом отгрызали,
Смачно чавкая с того…
Звуки мчались страшно в дали;
Лес стал в дрожи оттого…
И Стволы вдруг задрожали,
Вот‒вот скоро упадут
В беспокойстве и в печали…
Слаб Деревьев стал Редут.
Уж теряют равновесье,
Наклоняются вкривь‒вкось…
Кабанов вкруг мракобесье.
Страх всех, взгляд на них чуть брось.
Все растеряны донельзя…
Как разбою дать отпор,
О защите чьей‒то грезя,
Да Защитник есть ли скор?
Часть теряет уж сознанье,
И в глазах явился страх…
Ну за что им наказанье?
Злоба прёт на всех порах…
Дуб воскликнул: «Хворостиной
Гнал Хозяин раз Свиней,
Те толпой послушной, смирной
Подчинялись все—то ей.
Знать, в ней строгость есть и сила,
И высок авторитет,
Коль сто раз их не просила:
Хлесть! –