Эпоха Великого Императора. Любовь Черенкова

      К ним начал потихонечку подтягиваться народ.

      – Вы же понимаете, что долго так не протянем, – продолжал вещать Аркадий, – рано или поздно тайная полиция нас схватит и казнит. Тогда ради чего всё это? Духовная революция, предлагаемая Адрианом – это утопия. Ради чего мы терпим столько лишений? Не проще ли принять условия Императора и жить в городах, не опасаясь преследований? К тому же, эти условия не такие уж неприемлемые. Ну, сходить раз в день на мендацианскую службу – что в этом такого? Это же для галочки. А по-настоящему можем верить в кого угодно – и слова никто не скажет.

      Мужчина знал, что его взгляды поддерживают многие, поэтому и держался так уверенно. Среди повстанцев уже давно начались разговоры о том, что главное – верить в душе, а всякие посты и молитва – дело второстепенное. Можно, конечно, и прочитать парочку молитв, если будет время. Но ведь жизнь идёт. Да и о детях нужно подумать: каково им в пещере между ядовитым океаном и хищным лесом, в постоянном страхе за жизнь?

      – Да-да, всё верно, – раздалось перешёптывание в рядах повстанцев, – они там жируют на всём готовом, а мы недоедаем, постоянно преследуемы… Мельников дело говорит.

      – И вы ещё называете себя истинно верующими? – воскликнул глава повстанцев, услышав разговоры возле костра. – Люди, которые слушают Слово Божие, противостоят религии лжи и обмана, они должны твёрдо стоять в своей вере и не идти ни на какие компромиссы с бесами. Если не молиться и не соблюдать посты, не собираться вместе на службу, а верить, как сказал Аркадий, только в душе, то это будет вера в дьявола. Не бывает чего-то среднего: мы или с Богом, или против Него.

      Ропот повстанцев прекратился: все внимательно слушали отца Адриана. Его слова придавали сил в моменты уныния и отчаяния. Но всё чаще стало проявляться негодование народа, а потому данное молчание можно было расценивать и следующим образом: «Ты говори, говори. А уж что мы думаем и будем делать – наше личное дело».

      – Браться и сёстры! – продолжал Воронцов. – Наш Бог не умер, как пытается утверждать Мендациан и его приспешники. Он всегда с нами. Мы же, в свою очередь, должны соблюдать данные нам заповеди. Жить по совести – кто же спорит? Но не следует забывать, что наша вера зиждется, в первую очередь, на догматах, которые следует знать и выполнять. Кто путает местами нормы морали и догматику, неминуемо встаёт на ложный путь, который приведёт прямо к бесам. Этого ли вы хотите, соглашаясь с доводами Аркадия Мельникова?