Конокрады из Прилеп. Проклятие старого помещика. На основании записок действительного статского советника Тулина Евграфа Михайловича. Георгий и Ольга Арси
отозвалась тишина, нарушаемая движениями маятника напольных часов и шуршанием мышей где-то под крышей.
«Кажется, наверное. Опять с головой беда, болит страшно. Покоя от неё нет, скоро окончательно с ума сойду и стану полным дураком. Ни доктора, ни травы, ни заговоры не помогают. Чего только не испробовал, ничего не облегчает боль. Одна тоска днём и страх с бессонницей по ночам, вот мои постоянные спутники. И так уже несколько лет, одна беда со мной!», – подумал старик и вновь прилёг на кровать.
Однако шум повторился, но уже гораздо ближе. Послышались тихие и крадущиеся шаги. Старик привстал вновь и посмотрел на проём двери. Вошёл Емельян, незаконнорождённый сын.
– Чего тебе, Емельян? Как ты здесь оказался, ты ж в Венёве должен быть? Или опять пропился в чистую? Или в карты проигрался? Как посмел прибыть ночью и без спроса? – сердито спросил бывший бравый генерал.
– Про какой спрос вы говорите, тятенька? Я в родной дом приехал, навестить вас. Беспокоюсь, как здоровье ваше? Может помочь чем? – с натянутой улыбкой проговорил, Емельян.
– Чего ты несёшь? Что бы ты и навестил? Да такого в жизни не случится! Да и запрещено без разрешения ко мне прибывать, не помнишь? Что за своевольство такое. Значит, проиграл и раскидал деньги. Я же тебе двести тысяч выдал, да и ещё векселей на такую же сумму. На эти деньги купцом первой гильдии3 стать можно четыре раза!
– Вы, тятенька, не шумите. Всё одно никто не слышит. Это вы, когда гусарскими полками командовали, тогда шуметь могли. Сейчас вы старый и никому не нужный человек, тем более под государственным надзором и опекой. А деньги эти ушли по назначению. Вы думаете, кто письма на вас клеветнические писал в Тулу, Москву и Санкт-Петербург? Я и писал, ваш покорный слуга. Денег на стряпчих не жалел, кого надобно подмазал от души. Подарков дал, взяток посулил. Создал вам общественное презрение и полный общественный надзор. Все знают про вашу жестокость к крепостным, насилие к девкам и травлю людей собаками. Про пытки и жестокость. Остальные средства сгорели в неудачных коммерческих предприятиях, потому что обманули меня. Ну и малость проиграл и прогулял. И вот, крохи остались. Надобно ещё дать, тятенька, не жалейте, делитесь. Вам, тятенька, жить осталось немного. Вам деньги не к чему, у вас их куры не клюют, – вызывающе улыбаясь, ответил Емельян.
– Мне уже семьдесят лет. Какие девки, какое насилие? По человеческой природе сие невозможно! Зачем ты это сделал? Я ж с вами по совести поступил, всем помог. Всех на ноги поставил. Вольные выправил. Зачем ты моё честное имя и фамилию испоганил? Она и твоя, я ж отец тебе. Зачем, пользуясь моей слабостью, людей в заблуждение ввёл? – удивлённо и разгневанно спросил старик.
– Как зачем? Детей родных у вас нет. Все прижитые от дворовых девок. Денег дали всем, никто не спорит. Только мне мало. Понимаете, меня? Мне мало! Теперь, когда удалось из вас самодура сделать и под
Для вхождения в первую гильдию полагалось иметь пятьдесят тысяч капитала, во вторую двадцать тысяч, в третью восемь тысяч.