Лето, плавки, рок-н-ролл. Марта Кауц
нечленораздельное в ответ. Возле меня, подпрыгивая, почти бежит Веня. Дальше вышагивают близнецы. А у самой обочины, подпинывая камни, идёт Саня. С Саней мы все познакомились только этим летом – бабушка его переехала в нашу деревню пару месяцев назад. Но для нашей компании лето в деревне – обычное дело. Я помню, как близнецы ещё писались в кровать и наутро обвиняли друг друга в случившемся. Теперь же нам по семнадцать – последнее лето вместе.
Может поэтому мы реже друг друга подстёбываем и больше хотим быть рядом? Я бы вообще от ребят не отходила ни на шаг, но появился Саня. Его кучерявый чуб, сережка в левом ухе. Его музыкальный вкус и рюкзак, всегда полный еды. Его нос с горбинкой и темные-тёмные глаза. Его привычка пристально смотреть на собеседника, не отвлекаясь, не отводя взгляда – прямо в душу.
Поэтому это лето я больше провожу с местными девочками, хотя тянет меня к кудрявой темной шевелюре и большим тёплым ладоням. Хотя я не знаю наверняка, тёплые они или нет, но позволяю себе помечтать.
***
Той же ночью мы остаёмся одни на берегу реки далеко от дома – компания давно улеглась в спальные мешки, а я всё боялась уснуть, он-то не спит.
– Давай купаться?
Если скажу «нет», подумает, что трусиха, если соглашусь, рискую замёрзнуть до смерти.
Молча подрываюсь с места, туника светлым пятном приземляется в темноту камней. Он хохочет, попутно стягивая футболку подобно всем мужчинам – хватается на спине у шеи и тянет через голову. Я замираю – нет ничего интимнее, чем наблюдать, как раздевается человек. Этот жест оголения вгоняет меня в краску, поэтому от смущения так же резко бросаюсь в воду.
Обжигает!
Я тут же начинаю стучать зубами. Саня с воплем прыгает вслед за мной.
Мы молча разрезаем воду быстрыми движениями, а иначе унесёт вниз по реке, и наши бабушки выловят хладные трупы в соседнем селе.
– Как ты быстро замёрзла! Хочешь, вылезем?
– Всё в порядке. Освежает. – Я пытаюсь улыбнуться, но губы не слушаются.
– Мама всегда говорила мне: молчи – сойдёшь за умного. У тебя это получается отлично. В смысле не притворяться умной, а молчать, – неожиданно смущается он.
– Не могу принять комплимент. Лучше болтать без умолку, чем тонуть в затянувшейся тишине, – я сильно волнуюсь и не могу одновременно работать руками и языком, поэтому течение резко уносит меня дальше от него. Начинаю паниковать – я никогда не плавала в этом месте, течение сильнее, чем возле деревни. Задеваю ногой большой камень, пытаюсь удержаться на нём – почти получается. Саня хватает меня за руку, подплывает ближе и встаёт рядом со мной. Кажется, я даже могу разглядеть крапинки в его глазах. Но это обман – по факту не видно ничего, кроме силуэтов.
– Ты мне дико дико дико нравишься, – его дыхание прерывается. То ли от волнения, то ли от усилий, чтобы устоять на камне.
Он меня целует. Кажется, я больше никогда не смогу дышать. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Мне больше не холодно. Мне тепло, жар разносится по всему телу – разве