Смещение. Научно-фантастический роман. Павел Рафаэлович Амнуэль
Лаура вложила в голос все обаяние, какое могла сейчас в себе найти – немного, но на большее она сейчас была не способна, а ждать до утра не хотела – мало ли кто еще, кроме нее, пересматривает списки физиков и математиков, способных прояснить странную историю с сыном великого Эверетта. – Вы, возможно, смотрели…
– Вы хотите знать мое мнение о формулах Эверетта? – перебил де Ла Фоссет, и в голосе профессора ей почему-то послышалось злорадство. – Меня уже пытались проинтервьюировать по этому поводу.
– Вот как? – удивилась Лаура. – Значит, я, как всегда, опоздала, – добавила она разочарованно.
Профессор помолчал. Казалось, он к чему-то прислушивался. Издалека доносились приглушенные голоса, что-то звенело (бокалы?), что-то вроде пересыпалось, стучало, как крупа в пустую банку.
– Я не вовремя? – спросила Лаура. Это был непрофессиональный вопрос, она не раз спотыкалась на этой фразе, получая в ответ «Да, позвоните в другое время, я с удовольствием с вами побеседую». Но избавиться от привычки не надоедать с вопросами, если собеседник занят или не настроен разговаривать, она так и не смогла. Жаль. Сейчас он скажет…
– Что такое время? – хмыкнул де Ла Фоссет. – И что такое вовремя? Надеюсь, вы не об этом хотели спросить на самом деле? Кстати, двое ваших коллег, которые вас опередили на этот раз, задали свои вопросы прежде, чем я успел понять, с кем разговариваю. Поэтому я сказал не то, что думаю, а то, что они надеялись услышать.
– Что они надеялись услышать, и что вы думаете на самом деле? – Лаура включила запись. В голове прояснилось, она знала теперь, что и как спрашивать.
– Они хотели знать, ценные ли это формулы – в прямом, как вы понимаете, смысле.
– Я понимаю…
– Я ответил: «Никакие формулы не представляют ценности, если неизвестен контекст, постановка задачи, граничные и начальные условия». Боюсь, мои слова их сильно разочаровали.
– Возможно ли в принципе понять то, о чем вы сказали: контекст, постановку задачи?
– А! Это то, что я на самом деле думаю, – в голосе профессора прозвучало удовлетворение. И – странно – сразу стихли, будто отрезало – все посторонние звуки: отдаленные голоса, скрипы и шорохи. Может, де Ла Фоссет прикрыл дверь в соседнюю комнату?
– Эверетт, – продолжал он, – был человеком с чувством юмора, но без чувства мистификации, если вы понимаете, что я хочу сказать.
– Да, – с сомнением произнесла Лаура.
– У Эверетта были прекрасные работы по теории игр. Пожалуй, он сделал в этом направлении не меньше, чем Шеннон, но за каким-то дьяволом его сумасшедшие работы по так называемому многомирию известны каждому стриптизеру, а основопологающие исследования по теории игр и статистическому анализу – только узком кругу специалистов. Кстати, работы эти были рассекречены только три года назад, это была собственность Пентагона, на который работал Эверетт