Соль Земли. Валерий Владимирович Лохов
в селе находится его любимая девушка… А как быть с долгом? Нет желания проливать кровь людскую у Никиты. Он принимает решение:
– Выстрел из пушки холостым зарядом – командует он пушкарям. «Огонь». Пушка бабахает, выпустив из жерла клубы дыма. Но свиста картечи не слышно. Не так уж много бунтовщиков находилось в селе, человек двадцать, не более. Из серьезного оружия – два охотничьих ружья, которые что и могут, то только по уткам, да и то мелкой дробью. У остальных вилы и рогатины. Заслышав выстрел из пушки догадались, что пришли к ним царские посланники – военные. Быстро все собрались на гумне, месте общего сбора. Предводителем восстания был избран Прокопий. Он и его помощница Маша, сменившая иглу для вышивания на ружье, стояли в кругу восставших крестьян.
– Что будем делать? – спрашивает Прокопий собравшихся – подошли к селу царские войска, казаки. И пушка при них. Уже и палить начали. Совладать с ними трудно будет.
Замолчал, сняв шапку с головы. Стал оглядывать собравшихся, ожидая кто, что скажет. Стоят мужики молча, склонив головы и потупив взгляд в землю.
– Надобно сдаваться. На милость царскую только и надежда – послышались робкие голоса – иначе всех поубивают или перевешают.
У Маши свой взгляд, свое мнение. Ее решительность выливается словами: – Лучше умереть. Жить так, как живем нельзя. Нужно дать отпор этим казакам. Мнения разделились. Но число пожелавших сдаваться было много больше. Сход принимает решение отправить парламентариев на переговоры с военными. Выдвинули в состав группы местного батюшку Федора и Прокопия. Подвязав на полку кусок белой тряпки, они вышли из села и направились к казакам. Собравшиеся было еще раз пальнут из пушки пушкари, заметили парламентёров и доложили Никите.
– Не стрелять – приказал он артиллеристам и всем казакам, которые уже начали готовить к стрельбе ружья. Прибывшие переговорщики внимательно смотрят на военных. Кто знает, что у тех на уме? С наименьшим любопытством разглядывают казаки селян, особенно дородного батюшку Федора, который был в форменной рясе попа. Он и приступил к разговору: – Мы пришли по просьбе селян. Они теперь каются в содеянном и больше не станут ничего сжигать. А за сожженный дом нашего помещика Игнатова просят прощения и царской милости. У меня в церкви они уже на крест обещали жить далее только с миром. Простите их грешников.
Батюшка замолчал и уставился на Никиту. В нем он сразу признал командира. А тот уже давно всех простил. Знавал он ранее таких мироедов. Сам испытал на своей шкуре. Но службу надобно блюсти, хоть и формально, и принимать меры необходимо.
– А не проживает ли в вашем селе девушка по имени Маша? Спрашивает Никита парламентариев.
– В селе много Маш, которая из них?
– Та, что не местная, а из деревни Уварово.
Понял Прокопий, что это та Маша, которая проживала в его доме – племянница Маша.
– Да – отвечает Прокопий – это моя племянница.
У Никиты даже кровь прилилась к лицу от такого неожиданного поворота событий. Ему сразу захотелось