Учение Оптинских старцев. Виталий Геннадьевич Кандалинцев
страшны. Но также разъясняет, что наши понятия о воле Божией вследствие названных ограничений человеческого мышления могут и не достигать духовного смысла жизненных событий, определяемых волей Божией. Поэтому хотя милосердный Господь обращает все в Свою волю и на нашу пользу, мы часто ропщем, что средства такого обращения нам неприятны и даже противны нашей падшей натуре.
Старец Лев выделяет очень важный принцип познания и принятия Божественной воли – терпение. Люди должны с Божьей помощью потерпеть все, ниспосланное Богом, «да и посмотреть», то есть увидеть, в чем заключался праведный смысл прошедших испытаний.
Второй Оптинский старец Макарий (1788–1860), раскрывая сущность духовной жизни, еще более решительно характеризует ненадежность человеческого разума и говорит об «отвержении разума и неверовании самому себе»:
Духовная жизнь не в том состоит, чтобы видеть свои исправления, а в том, чтобы зрети своя согрешения; первое приводит к гордости, а последнее к смирению, от которого и добродетели бывают тверды, и не возвышаемся умом о них. Враг борет нас различно: если не может вовлечь нас в пороки, то внушает мысль о своих исправлениях и тем помрачает ум наш и отводит от Бога. Первый наш путь есть отвержение своей воли и разума и неверование самому себе… [1, с. 81].
Прп. Макарий продолжает и развивает мысль прп. Льва. Если Лев говорил об ограничениях человеческого разума, исходящих от Бога (пределы мышления, положенные Творцом своему творению) и от самого человека (склонность рассуждать по плоти, а не по духу), то Макарий называет и третье ограничение – исходящее от врага человеческого рода и заключающееся в насильном помрачении разума.
Лев смотрит на Бога и Его промыслительное действие и учит людей терпеливо ждать прояснения смысла этого промыслительного действия; Макарий не упускает из виду врага и его жажду человеческой погибели и поэтому предостерегает от отождествления помрачений ума с его нормальной деятельностью. Поскольку «враг борет нас различно», и днем и ночью, то и помрачения находят на земного человека фактически непрерывно. В этой ситуации «отвержение своей воли и разума и неверование самому себе» выступают вынужденной мерой духовной защиты.
Здесь раскрывается важный нюанс: отречение от своей воли и разума нужно именно потому, что то, что человек принимает за «свое», на самом деле чаще всего является «чужим». То есть силы зла стараются воздействовать на человека непрерывно через помыслы и не дать ему возможности выработать нормальную, действительно свою позицию по тем или иным вопросам.
Поэтому положение Оптинских старцев об отречении от своего разума и неверовании самому себе не следует понимать абстрактно, в смысле неверия в Богоданную способность человека мыслить. Более правильно их высказывания по этому поводу понимать как признание, что у земного человека нет возможности нормально мыслить в силу его пребывания в мире, раздвоенном на добро и зло.
Но не мыслить вообще человек не может. Поэтому «отвержение от своего разума