Возвращение мага. Павел Матисов
лице молодого барина, оставив короткую щетину. Редкие случайные касания показали, что кожа у Эйлерта мягкая, а не грубая и обветренная, как это бывает у авантюристов. Насколько мне было известно, молодой барин являлся магом. Негош упоминал, что в детстве он подавал неплохие надежды. Поэтому в голове крутился вопрос: нельзя ли просто убрать бороду с помощью магии? Но спросить прямо я так и не решилась. Невежливо это для прислуги – лезть с ненужными разговорами к незнакомому господину. Сначала необходимо узнать его получше, изучить привычки и особенности – из-за чего может прийти в ярость, за что похвалит, за что накажет…
Я смешала немного пенного порошка с водой в специальной плошке и достала острую бритву. Нанеся пену и тщательно промыв инструмент, я придвинула бритву к подбородку Эйлерта, но тот неожиданно резко отшатнулся, взмахнув рукой. На меня дохнул порыв горячего ветра, и я отпрянула, с трудом удержав равновесие.
– Извини, – произнес он. – Инстинкты, чтоб их… Давай-ка я лучше сам.
– Как пожелаете, господин. – Я передала режущий инструмент. – Чистые полотенца здесь, лосьон после бритья в шкафчике. Если решите помыться с дороги, сообщите слугам. Вам быстро разогреют воду. Ужин будет подан через три часа, когда прибудут гости.
Эйлерт кивнул, и я, постояв пару секунд в ожидании каких-либо указаний, покинула ванную комнату. Уже подходило время приема снадобья, которое хозяину предписали принимать три раза в день. Поэтому я занялась лекарством, взяв бутыль из холодильного ящика, очень дорогостоящего артефакта, между прочим. Отмерила необходимую дозу и налила в стаканчик, разбавив водой на две трети, как полагается. Заодно распорядилась приготовить терпкий и сладкий чиф для господина, поскольку он хорошо прогонял горечь, остающуюся после принятия снадобья. Алкоголь, к вящему сожалению Авеля, мешать с лекарством строго запрещалось, хотя в состоянии хозяина любой алкоголь мог привести к летальному исходу и без каких-либо медицинских зелий. Несмотря на то что эрл еще не разменял и восьмой десяток, неумеренность в питье, старые болячки, пристрастие к табаку и пыльце забвения сделали свое грязное дело. Авель Туранн умирал. Ему оставались считанные месяцы.
– Мой господин, время приема вашего снадобья, – произнесла я, внося поднос в опочивальню. – Я принесла ваш любимый чиф.
Широль, одна из личных служанок эрла, оставшаяся дежурить возле больного после моего ухода, молча кивнула и тихо направилась на выход из помещения, передавая мне эстафету.
– Сегодня не надо лечебного снадобья… – еле слышно произнес Авель, словно экономя силы.
– Милорд, целитель предписал вам…
– Я помню, идиотка, что мне прописали! Раз я говорю не надо, значит не надо!
– Да, господин, – склонила я голову.
– Приготовь мне зелье восстановления сил через полтора часа.
– Но в вашем состоянии…
– Ты вздумала мне перечить? Давно плетей не получала?
– Как вам будет угодно, господин.
– Как идут приготовления к торжественному ужину?
– К