Игра за выживание. Владимир Мясоедов
развернулся и снова пустился бежать, бросив оставшиеся дротики воткнутыми в землю. Сближаться с кровождаными тварями еще сильнее было неоправданным риском. И так-то проявил степень геройства, граничащую с идиотизмом, чтобы дать девчонке убежать подальше и еще сильнее замедлить погоню.
Монстры во время бега лишних звуков не издавали или были они настолько тихими, что из-за разделявшей нас дистанции оказались не слышны. Я тоже берег дыхание. Таким образом погоня проходила тихо, культурно, в практически абсолютной тишине… До тех пор, пока из-за спины не раздался отчаянный визг, сильно напоминающий верещание напуганного поросенка. Брошенный назад взгляд показал чудесную картину: вновь отдалившийся метров на двести упырь плюнул на столь резвую добычу и решил перекусить своим бывшим товарищем. Бежавший на четырех конечностях жирдяй, в чьей шкуре до сих пор торчали дротики, определенно не ожидал, что союзник резко развернется и кинется кусаться, а потому сейчас пронзительно верещал, истекая потоками темной крови из прокушенной шеи. Два скелетообразных покойника сошли с дистанции и теперь медленно ковыляли в обратном направлении, еще три покуда ковыляли в мою сторону, но делали это практически шагом и разделяло нас почти полкилометра. К тому же существовала вероятность, что они отвлекутся на кровавое пиршество упыря в надежде урвать свой кусок или хотя бы останками пообедать. В общем, я мог с полным на то правом записать себе победу по очкам, пусть и доставшуюся ценой нещадно разодранного плеча… К сожалению, данный триумф не принес трофеев. Или за таковой может считаться спасенная девушка, чья фигура маячит от меня метрах в трехстах? Кстати, а почему она скрючилась в явно неудобной позе, словно разбитая радикулитом бабушка лет восьмидесяти?
– Эй, ты в порядке? – Даже если бы не отсутствие языкового барьера, вопрос был откровенно глупым. Особенно если учитывать тот факт, что пока я до неё дошагал, девушке явно стало хуже, и она легла на землю. Легла и не двигалась даже после того, как я её потряс. Пальцы левой руки незнакомки пробороздили в траве глубокие следы, а правая держалась за грудь… Вернее, за сердце. Из прокушенной губы текла кровь, тело била крупная дрожь, которую, наверное, следовало бы уже называть судорогами. – Ох, кажется, я понял, что с тобой. Слушай, вот тут есть у меня одна штука, возможно, она сумеет помочь…
Буквально за три секунды до того, как я вложил в руку незнакомки трофейный кристалл, её выгнуло дугой, а из распахнувшегося рта ударил фонтанчик крови. Тонкие холодные пальцы, которыми я обжал эту радужную колючку, стиснули её со всей силы, но результата это не принесло. Грудь девушки больше не вздымалась, а поднесенная к губам незнакомки рука так и не ощутила дыхания. Попытка реанимации прямым массажем сердца через грудную клетку успеха тоже не имела. Передо мной лежал труп. Очень свежий, еще теплый… Но мертвый.
– Прости, красавица, но искусственное дыхание тебе делать не буду. Боюсь, что ты внезапно оживешь и кинешься