Команда бесстрашных бойцов. Дмитрий Володихин
и дракону пришлось туго: правое его крыло разорвали осколки артиллерийских снарядов. Чудовище тяжко рухнуло, раздавив и разметав дюжину хибарок. По случайному стечению обстоятельств, место его падения оказалось совсем недалеко от маленькой ниши в холме, скрывавшей входной люк подземелья. Даня разглядел животное во всех подробностях и крепко-накрепко запомнил увиденное.
Дракон? Да, так его называли взрослые, поскольку более удачного слова не нашлось. И так назвал его сам Даня, когда увидел в первый раз. Но с добрыми и мудрыми сказочными драконами это чудовище не имело ничего общего. Кровь из его ран не лилась. Струи огня били не из пасти, а из отверстия, время от времени открывавшегося в груди. Оно же служило дракону ртом, – во всяком случае, ничего в большей степени подходящего на роль рта Даня не заметил. Голова и шея у зверя напрочь отсутствовали. Зато между крыльями на спине бугрился безобразный горб, и по нему свободно перемещались восемь или десять пар глаз. Из брюха выпячивалось огромное вымя, так же усаженное глазами. Длинное, веретенообразное туловище, четыре пары лап, плоский хвост – как у бобра… Никакого сходства с земными динозаврами или птицами.
По дракону били изо всех видов оружия. Пулеметную трескотню то и дело перекрывали взрывы гранат и глухое даханье стингеров. Чудовище топталось на месте, рефлекторно било ошметками крыльев, пускало огненные фонтаны и не собиралось умирать. Оно как будто не было по-настоящему живым и состояло, как тогда показалось мальчику, из черной резины, вроде покрышек у грузовиков. Через много лет Дане объяснили: у многих гоблинских зверушек нет ни крови, ни плоти, ни кожи в привычном смысле этих слов. Это псевдоплоть, и создают ее из крови, плоти и кожи мертвецов…
Небольшой отряд отчаянно храбрых мечников рванулся было дорубить изувеченную тушу, но дракон выпустил им навстречу губительный вал огня. Мало кто из атакующих уцелел. Наконец, кто-то ударил по чудовищу из огнемета, и оно само, как ни странно, запылало. По телу его поползли черные пузырящиеся «слезы». Через минуту дракон больше всего напоминал горящий ком пластилина, размером с трехэтажный дом… Кончено.
В тот день погибли родители Дани.
В тот день кончилось его детство.
В тот день он понял и прочувствовал – глубоко, до самых потрохов, – что означает слово «враг».
Драконы прилетали еще и еще. И это были не только «штурмовые», но и «транспортные» чудовища, приносившие на спине гоблинские десантные отряды. Все они умирали – и драконы, и гоблины, но защитников с каждым днем становилось все меньше. Даня иногда слышал фразы, наполненные неясной угрозой и не рассчитанные на детское разумение… Их произносили вполголоса: «программа истребления человеческих детей»… «нащупали – не отцепятся»… «срочно эвакуировать»… Он не видел боев, поскольку все время находился в убежище под землей и никогда не пытался, как раньше, сбегать. Просто иногда воспитатели и бойцы говорили: «Прилетал дракон». Или: «Таню схоронили вчера». Или: «Не меньше сотни латников,