Во власти небытия. Андрей Александрович Прокоп
тихонько шептать листву двух ранеток прямо над головой отца Кирилла. Напротив светились окна соседнего дома, через тонкие занавески, которых он видел, как бегают соседские ребятишки, а их мать – соседка Тася не может, по всей видимости, уложить их спать. В голову проникли тоскливые мысли, об давно забытом семейном счастье, но неприятная ассоциация перебила их. Отец Кирилл вспомнил, что Тася, кажется, племянница Елизаветы Павловны. Ещё пришла мысль, что очень давно он не разговаривал со старой знакомой, и о том, что нужно увидеть Елизавету. Нет, конечно, не говорить ей, об том, кого он видел полчаса назад. Нужно узнать, что знает она сама. Затем, возможно появится какая-то новая оценка происходящего.
Отец Кирилл очень медленно пошел к дому Елизаветы Павловны. Идти было далеко, особенно измеряя расстояние стариковскими шагами. Почти в полной темноте, слыша стук собственного сердца, отец Кирилл через двадцать минут оказался возле старенького наполовину вросшего в землю дома. Почерневший и обветренный со всех направлений дом, смотрел своими подслеповатыми окошками на отца Кирилла недружелюбно. Темная враждебность заставила ощутить себя ещё возле калитки, а когда калитка противно и как показалось, слишком сильно скрипнула, отец Кирилл почувствовал озноб. Ему на долю секунды показалось, что в тёмных и безжизненных окнах мелькнула зловещая тень всё того же капитана Резникова. Следующий взгляд всё же развеял видение, но дом Елизаветы Павловны был абсолютно мертв. Он тонул в неприятном холоде, отгоняя от себя отца Кирилла. Ещё один шаг заявил о себе звуком, но на этот раз под ногу попала простая жестянка. Отец Кирилл приблизился к ближнему окошку. Тихо постучал с большими интервалами. Стук отозвался эхом, которое оглушило отца Кирилла. Пронеслось вокруг дома и вернулось к стучащему отцу Кириллу в виде тяжелого стука сердца, которое захлебывалось кровью не имея сил протолкнуть её, как следует. Отец Кирилл повторил стук, повторилось и эхо. Пауза застыла в висках и груди. Только дом был немой. Это заставило отца Кирилла дышать ещё тяжелее, хотя у него не было для этого никакой возможности. Глаза на секунду потеряли нормальный фокус зрения, когда за спиной заскрипела калитка. Отец Кирилл обворачивался целую вечность. Когда он – это сделал, то сел на прогнившие доски земляной завалинки. Позади него никого не было, но калитка двинулась со своего места в третий раз, издав всё тот же скрипучий звук. Отец Кирилл впервые за десять лет пожалел, что избавился от револьвера. Хотя другая мысль, четко объясняла ему, что даже десять револьверов не помогут ему в данную минуту. Просто присутствие оружия могло помочь ему успокоить расшатанные до предела нервы. Много раз раньше ощущал он, это чувство. Может и сейчас тяжёлая рукоятка охладила бы кровь, заставила затормозить бешеный пульс. Но карманы были пусты. Темень стала просматриваться. Тишина снова накрыла его плотным колпаком, а с реки тянуло заметной прохладой. Отец Кирилл постарался мысленно успокоиться.