Во имя Абартона. Дарья Алексеевна Иорданская
пожарных, а потом вышел на главную аллею. Ему требовалось подумать, а делать это лучше всего было в библиотеке, окна которой, к его досаде, выходили на пожарище или же в зачарованной роще.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ, в которой говорится о предрассудках, а Мэб предпочитает паб пикнику
До рощи Реджинальд так и не дошел, остановившись перед первыми же зарослями жимолости. Куст, весь усыпанный бледно-желтыми цветами, сотрясался в рыданиях, что было несколько необычно. Реджинальд перегнулся через заборчик и посмотрел на скорчившуюся среди сухих, отмирающих веток девушку. Низко склоненная к коленям голова и растрепанные волосы не позволяли разглядеть ее лицо.
– Барышня, – мягко позвал Реджинальд. – Мисс… Студентка!
Последний резкий окрик возымел свое действие. Девушка вскинула голову и попыталась вытянуться в струнку, не поднимаясь при этом с земли. Конечно же, она утратила равновесие, и Реджинальд едва успел перепрыгнуть через ограду и поймать ее за локти, не давая свалиться в кустарник.
– Мисс Шоу.
– П-п-п-профессор, – девушка посмотрела на него огромными голубыми глазами, влажными от слез, губы ее задрожали, и спустя полминуты девушка вновь разрыдалась.
– Что случилось? – Реджинальд присел на корточки и мягко взял девушку за плечи. – Это из-за пожара.
Шоу замотала головой.
– Из-за экзаменов? – иронично поинтересовался Реджинальд. В недели, предшествующие экзаменам, ему плачущими попадались не только хрупкие третьекурсницы, но и здоровенные пятикурсники с факультета военного дела. Последние, предвкушая зачет по боевой магии, плакали особенно горько.
– Н-нет… то есть, д-да, – выдавила девушка, пряча лицо.
– Нет, но да… В каком это смысле? – Реджинальд вздохнул. – Вот что, мисс Шоу. Поднимайтесь-ка, вытрите слезы, а лучше – умойтесь, а потом отправляйтесь в город, в кафе. Слышали, у нас теперь, кроме паба, есть еще и кафе? Кондитерская, как я слышал. Выпейте кофе со сливками, съешьте пирожное, и мир сразу же начнет казаться вам приятным местом, поверьте. Еще никто не умирал от экзаменов. Говорю вам как человек, который это все пережил.
– Нет, – трагическим тоном сказала Шоу. – Все кончено.
– Все?
Девушка вздохнула шумно, несчастно, и губы ее вновь задрожали от с трудом сдерживаемых слез.
– Лили, что стряслось? – строго спросил Реджинальд, меняя тон.
Девушка удивленно вскинула голову. Удивила и привела в чувство ее, скорее всего, не строгость тона, а то, что профессор Эншо помнит ее имя. Реджинальд долго смотрел в глаза Шоу, терпеливо дожидаясь, пока она успокоится, вкладывая самые малые крохи магии для этого. Наконец девушка достала из кармана платок и вытерла щеки.
– Все кончено, профессор. Я не смогу сдать экзамены. Я больше не волшебница.
– О, – Реджинальд оживился. – У вас синдром Бэнсли-Рогена? Так что вы тут делаете? Идите, порадуйте доктора Льюиса и доктора Сэлвина, внесите в их жизнь