.
десять лет службы, скольких инвалидами и кастратами сделал – и, как видишь, стою перед тобой живой и здоровый! Так что лажа это все…
– Я так думаю: если Алтаец действительно решит тебе отомстить, то валить тебя в открытую не станет, – не унимался старый вертухай, затягиваясь коротким чинариком и щурясь от едкого дыма. – Слишком просто и неинтересно. Он попытается придумать что-нибудь оригинальное, потешить свое тщеславие и напомнить о той ночке, когда ты его уделал по полной программе…
– Батя, я тя умоляю! Отлезь! Пусть только сунется, падло, враз ноги повыдергаю! – бойко отмахнулся Шедьяков, покидая здание. Но, сев за руль своего старенького бежевого «жигуля» и выехав за ворота СИЗО, он почувствовал, как по его широкой потной спине пробежал предательский холодок.
А что, если седой волчара прав и униженный бандитский авторитет действительно попытается получить кровавый должок, да еще с процентами?
Нет, вряд ли он решится на такое… Ему сейчас, после бойни в суде, нужно вообще сидеть тише воды, ниже травы. В конце концов, почти всех, кто попадает в изолятор, мутузят вертухаи, и бывалый уголовник относится к этому философски.
Нет, не решится…
Вздохнув полной грудью, Шедьяков потянулся к бардачку, порылся в его содержимом, в котором черт ногу сломит, вытащил кассету со старыми песнями своего любимого Александра Розенбаума и, вставив в болтающийся под панелью отечественный магнитофон, нажал на кнопку. Из натужно хрипящих динамиков у забрызганного грязью заднего стекла «Жигулей» раздались аккорды песни, известной, наверное, всему мужскому населению России старше тридцати: «Любить – так любить, гулять – так гулять, стрелять – так стрелять…»
Включив четвертую скорость и прибавив газу, Шедьяков, напевая под нос знакомые с юности слова, бросил дребезжащую «копейку» вперед, по прямой, как лента, но разбитой асфальтовой дороге, к виднеющемуся вдали военному научно-производственному объединению «Трансмаш».
В цехах этого закрытого предприятия еще десять лет назад производили и испытывали на расположенном рядом полигоне гордость Советской армии – танки «Т-72».
Где теперь эта армия, эти танки и эта гордость? – со знакомым многим бывшим «совкам» сожалением в очередной раз подумал старший прапорщик Шедьяков. Проорали! Продали! Пропили, жиды, в Беловежской пуще! И швырнули то, что осталось от великой державы, на растерзание всяким там маклерам-брокерам и таким гребаным ублюдкам, как Алтаец…
Нет, правильно он его отхерачил, правильно! Жаль только, не до смерти!
Ворон
– Майор Орлов, Федеральная служба безопасности, – сухим казенным голосом представился Ворон.
– Простите за нанесенный ущерб, но я должен был убедиться, что в машине, на заднем сиденье, действительно никого нет, – объяснил ситуацию «майор».
– Что вам от меня нужно? – на удивление быстро взяв себя в руки и гордо вздернув напудренный носик, с вызовом спросила Диана.
– Сейчас скажу, –