Без пяти минут герои. Екатерина Цой
полицейского участка. И что мне теперь делать? Приводить в чувство здоровенного потенциально опасного субъекта? Догнать голую девицу и превратить из свидетеля в жертву?
Первым делом я решила укрыть корононосного мужчину, дабы тот не смущал добропорядочную женщину бесподобным телом. Получилось плохо: полностью умещаться под одеялом нокаутированный абсентом нудист отказывался, а смотреть даже на легкую эротику отказывалась уже я. Затем я с третьей попытки отняла у незнакомца меч (даже в бесчувственном состоянии он держался за рукоятку так, словно от этого зависела судьба Родины), а то порежется, бедняга, на нервной почве или (что хуже) порежет меня. Теперь можно и растолкать слабонервного.
Подумав пару минут для приличия и согласовав с обнаружившейся в глубинах организма совестью все нюансы, я решила будить Спящую Красавицу с ноги. В челюсть пинать, конечно, не стала (вдруг еще тяпнет меня за ножку), потому саданула по плечу. Детина даже не пошевелился. Мдя… и что дальше делать? Эх, где наша не пропадала! Серия пощечин также оказалась не столь чудодейственной, как ее описывали в женских романах.
– Да что же ты будешь делать, – вспылила я. – Хоть бы петушок прокричал, чтоб разбудить тебя.
О, чудо, где-то за окном заголосил явно придурошный петух. Какая уважающая себя птица станет горло драть посреди ночи? Гость открыл мутные глаза, дыхнул крутым перегаром и куда-то пополз, сверкая голым задом.
– Эээ… ты куда, болезный? Разве можно к даме поворачиваться филейной частью? – возмутилась я.
Потенциальный информатор невозмутимо продолжил путь. Как выяснилось минут через пять, полз он целенаправленно к шкафу, просто по очень сложной траектории. Когда цель путешествия была достигнута, мужчина с трудом дотянулся до какой-то скляночки и выхлебал половину находящейся в ней жидкости. Затем он осмотрел себя, энергично сплюнул и выдал такое, что лучше бы вообще молчал.
– Да…. Я… не мог… – сообщил корононосец тягучим голосом.
– Кто бы сомневался, – подтвердила я его заявление. – А теперь сядь, дорогой, и продолжим тебя пытать.
Пытать – это хорошо. Только с чего бы начать? Какой это город? Какой сейчас год? Какая это психбольница? Я задумчиво окинула взглядом просторную комнату. Кажется, я попала в музей, слишком уж все вокруг пышное и старомодное. Широкая кровать под пышным бордовым балдахином, массивный спальный гарнитур из красного дерева, пушистые ковры под ногами, развешанное по стенам холодное оружие – хозяин комнаты явно помешан на старине. Небось, у него и трусы сшиты вручную из простыни, а вместо тапочек – лапти. В дальнем углу развешаны разноцветные иконки, перед которыми густо чадят благовония.
– Кто это? Кто? – я, подпрыгивая от нетерпения, тыкала пальцем в сторону особенно вонючего дыма фиолетового оттенка.
Привлекший мое внимание портрет изображал отъевшуюся на народных харчах харю с фиолетовыми патлами, неряшливо торчащими во все стороны. Взгляд у толстяка был до дрожи знакомый – чуть исподлобья