Мария. Виталий Курамшин
Жар! Крик…
Он открыл глаза и принялся жадно хватать ртом воздух. Было светло. За окном щебетали птицы. Он был покрыт потом. Что это было? В дверь постучались.
– Витя, с тобой все в порядке? Я войду?
– Да, мама, все хорошо, можешь войти, – хриплым голосом проговорил Виктор.
– Мне показалось, я услышала крик. – Мать спешно вошла в комнату Виктора и присела возле него на стул. – Ты как себя чувствуешь?
– Мама, это был сон, – еле шевеля губами, произнес Виктор.
– Ты весь в поту. Дай пульс пощупаю.
– Мама, все хорошо.
–Ты когда к врачу соберешься?
–Зачем, мама?
– Я же вижу, что с тобой что-то не так. То у тебя голова кружится, то ты дышишь тяжело, то от ужина отказываешься…
– Мама. – Виктор приподнялся на кровати. – Это возрастное. Ничего страшного в этом нет. И к какому врачу ты собиралась меня отправить?
– Я бы провела комплексное обследование. Ты же с детства такой слабенький, болезненный. Спортом не занимался.
– Очень хорошая рекомендация от родной матери, – смеясь, заметил Виктор. – Просто комплимент мужчине к его двадцатипятилетию. И, если ты не забыла, я шахматами занимался. И стал кандидатом.
– Для здоровья это очень полезно. Ну, скажи, ты в порядке? Что с тобой сейчас произошло?
– Я же сказал, сон какой-то странный приснился.
– С тобой раньше такого не было.
– Я же говорю, возрастное.
– Ну, тебя. Что за сон?
– Мам, лучше не спрашивай, я его сам еще не переварил. К тому же, он был страшный, я бы даже сказал, ужасный, а тебе нельзя волноваться.
– Ох, дитё дитём. Поднимайся. Через двадцать минут семейный субботний завтрак готов будет.
– Блинчики?
– Угадал.
Наскоро собравшись, приняв душ, Виктор вышел к завтраку.
– Что там с тобой стряслось? – спросил его отец.
– И тебе доброе утро! Папа, и ты туда же? Хочу напомнить, что мне не пять лет, а двадцать пять. И ничего со мной не случилось. Переволновался накануне – долго бумажки для суда по стопкам раскладывал, вот и приснился кошмар.
– Жениться тебе пора, – вставила мать. – Так и не обзавелся ещё?
– Мама! – возмутился Виктор.
– А что? Уже полгода прошло, как ты с Оксаной порвал после двух лет. И ведь, так ничего толком и не рассказал. Мы твои родители, это я напоминаю, и о своих душевных ранах можешь нам рассказать, поделиться.
– Никаких душевных ран, поверь. Где блинчики-то? – парировал Виктор.
– А любовь? – вмешался отец.
– Пап, ну, честное слово, не очень я люблю на такие темы разговаривать. Любовь? Что это? Я помню в школе, даже в институте, особенно на первых курсах, меня будоражило при виде какой-нибудь девочки, не важно, сходился я с ней или нет, я что-то чувствовал, что-то колотилось вот тут, – Виктор постучал по груди. – Оксана?
– Да, что Оксана? – поинтересовалась мать.
– Служебный роман, который романом сложно назвать, поскольку… Ну, ничего не колотилось,