Смерть в душе. Жан-Поль Сартр
изрек он, – узнает, чего стоит бросать в беде своих естественных союзников.
«Что это?» – удивленно подумал Гомес. То заносчивое и злое торжество, которое он рассчитывал изобразить на своем лице, он прочел в глазах бармена.
Чтобы его прощупать, он осторожно начал:
– Когда Чехословакия…
Бармен пожал плечами и перебил его.
– Чехословакия! – с презрением сказал он.
– Так что? – продолжал Гомес. – Вы же ее бросили!
Бармен улыбался.
– Месье, – сказал он, – в царствование Людовика XV Франция уже совершила все свои ошибки.
– А! – сообразил Гомес. – Вы канадец?
– Я из Монреаля, – ответил бармен.
– Так надо было и сказать.
Гомес положил газету на стойку. Через некоторое время он спросил:
– К вам никогда не заходят французы?
Бармен показал пальцем куда-то за спину Гомеса. Гомес обернулся: за столом, накрытым белой скатертью, перед газетой о чем-то задумался какой-то старик. Настоящий француз: осевшее, изборожденное, изрытое лицо, блестящие и жесткие глаза и седые усы. Рядом с красивыми американскими щеками мужчины в пенсне его щеки казались скроенными из более жалкого материала. Настоящий француз, с настоящим отчаянием в сердце.
– Смотри-ка! – удивился Гомес. – Я его не заметил.
– Этот месье из Роанна, – сказал бармен. – Это наш клиент.
Гомес залпом выпил виски и спрыгнул на пол. «Что вы сделали для Испании?» Старик безо всякого удивления смотрел на подходящего Гомеса. Гомес остановился у стола и с жадностью рассматривал это старое лицо.
– Вы француз?
– Да, – ответил старик.
– Я вас угощаю, – сказал Гомес.
– Спасибо. Не тот день.
Жестокость заставила забиться сердце Гомеса.
– Из-за этого? – спросил он, кладя палец на заголовок в газете.
– Из-за этого.
– Именно из-за этого я вас и угощаю, – сказал Гомес. – Я прожил десять лет во Франции, моя жена и сын еще там. Виски?
– Тогда без содовой.
– Один скотч без содовой и один с содовой, – заказал Гомес.
Они замолчали. Американец в пенсне повернулся на табурете и молча смотрел на них.
Вдруг старик спросил:
– Надеюсь, вы не итальянец?
Гомес улыбнулся:
– Нет, я не итальянец.
– Все итальянцы сволочи, – сказал старик.
«А французы?» – подумал Гомес. Он продолжал вкрадчивым голосом:
– У вас там кто-нибудь есть?
– В Париже – нет. У меня племянники в Мулене.
Он внимательно посмотрел на Гомеса:
– Я вижу, вы здесь недавно.
– А вы?
– Я здесь поселился в девяносто седьмом году. Уже давно.
Он добавил:
– Я их не люблю.
– Почему же вы здесь?
Старик пожал плечами:
– Я делаю деньги.
– Вы коммерсант?
– Парикмахер. Мое заведение в двух кварталах отсюда. Раз в три года я проводил два месяца во