Бескрайняя лазурь Франции. Константин Новожилов
понимаешь.
И Канны, несомненно, звучат красивейшей музыкой – тихой, плавной, глубинной, легко заглушаемой. За ширмой гремящих на весь мир фестивалей, вне потоков праздной суеты едва различимо, но уже захватывает, пленяет душу, доносится истинная мелодика Канн. Конечно, и великолепный кинофестиваль, флагман современного искусства, и фасады дорогих отелей, переполненных досужей богатой публикой, – такая же неотъемлемая часть этого незначительного в размерах курортного города, но не они составляют главное в нем…
Музыка позовет на верх холма, на старые извилистые улочки с миниатюрными домиками буржуа, живших здесь сотни лет назад размеренным житием дальней провинции. Тут свой микромир, дома тесно сплелись в живописном танце, вышедшим из моды уж как лет триста, не меньше. Да, улицы до такой степени узки, что полукруглые балкончики одного дома попросту упираются в стену дома напротив, а терраска при входе в двухэтажную квартиру-каморку с зеленой дверкой, высотой меньше среднего роста человека, настолько мала, что едва умещает пару кашпо с цветами и стульчик для вечернего отдыха хозяина (или хозяйки) столь импозантного владения. И в этом вся прелесть старых Канн – нагромождение разноцветных домов на склонах холма, мостовые в густой тени, лестницы, обвивающие фундаменты причудливых жилищ, входные двери, больше походящие мерой на створку от большого шкафа. Атмосфера оазиса вымышленного Средневековья, укромное пристанище последних романтиков и мечтателей-поэтов среди заунывного пения пустыни прагматичности и лоска.
По пути к вершине холма еще встретится насупленная башня Железной Маски. Во всю ширину стены арка входного портала с наглухо забранным черными листами кованой стали проемом. На окне мощная тюремная решетка. Над замковым камнем арки мрачная железная маска. Картинная композиция. Ночь с багровыми тучами, ни души, яростный вой ветра, ломаные языки молний, вселенские раскаты грома, рев штормового моря и лик тени в окне за прутьями решетки – все это хорошо подошло бы для полноты восприятия башни. Но безмятежна лазурь неба, вокруг милые дома с прелестными крылечками, поют и радуются птицы; нечто предпочло затаиться в глубине толстостенных камер до времен туманных иллюзий будущего.
Венчает холм Старых Канн выразительный ансамбль из храма, крепости, смотровых площадок, двух садов. Церковь Божьей Матери Надежды (Notre-Dame de l’Esperance) внешне напоминает, скорее, монастырское оборонительное укрепление. Сплошной монолитной кладки из серого камня фасад, лишенный почти начисто каких-либо архитектурных украшений, высится неприступной стеной.
Не сразу придет понимание, что пред тобой храм, небольшой крест над высокой кровлей можно и не заметить. Внутри церкви торжественно и сумрачно. Заданный внешне дух аскетизма передается и здесь. Графически вычерченные нервюры и ребра белых сводов в узких снопах света извне, боковые пределы в глубоких тенях, запах старинных молельных скамей, с патиной времени, священные картины, высокие строгих форм стрельчатые