Холодные берега. Сергей Лукьяненко
в драку. Мы вернулись к кабине, где вовсю орудовал Марк. Поворачивал рычажки, давил на педали, дергал ручки. Планёр дергался, будто ожил, колебались концы длиннющих крыльев, ходил налево-направо хвост.
– Машину погубите, и сами погибнете, – сказала Хелен.
– Может быть, – согласился Марк. – Только я попробую. Выхода у меня нет.
Может, он надеется летунью тем напугать, что планёр разобьет? Видал я таких героев, что за верного коня готовы свою жизнь отдать…
Хелен посмотрела на меня:
– Он с тобой не полетит. Побоится. Это верная смерть.
Марк глянул виновато. Я ничего не сказал. В животе стало совсем пусто и холодно, захотелось отвести глаза.
– Прости, Ильмар. Но меня-то ты не станешь держать?
– Не стану, – согласился я с облегчением. – Каждый свою смерть сам выбирает.
– Что скажешь, Хелен? – насмешливо спросил Марк.
– Тебе даже с полосы не стронуться! – Она вся подалась вперед, вцепилась в спинку кресла.
– Сдвинусь. Ветер хороший. До воды далеко, может, и выпрямлюсь. Поток восходящий, скажешь, нет?
– Все равно не дотянешь!
– Я попробую, – сказал Марк. И в голосе была такая твердость, что я понял – он полетит. Может, недолго, но полетит.
– Я с тобой, парень, – сказал я онемевшими губами. – Все равно… один конец.
– Дай запал и карты, – потребовал Марк.
– У тебя налета нет, до материка не каждый ас дотянет!
– Конечно, Хелен, Ночная Ведьма… куда мне до тебя. Только я попробую.
Когда он назвал ее Ночной Ведьмой, по лицу девушки скользнула какая-то тень. Смесь гордости и обреченности.
– Не делай этого, Маркус. Вспомни честь!
– Моя честь со мной, капитан! Свою береги.
Вот это да. Женщина – а в чине капитана.
Значит, есть чем гордиться – с высокородным офицером справился, а какого пола – дело уже десятое.
– Разобьешься… – пробормотала Хелен. – Разобьешься, разобьешься…
Она дернулась, стряхнула мою руку, и я не стал ее удерживать. Убивать Марка она никак не собиралась, наоборот, тряслась за его жизнь. И мысль, что мальчишка разобьется, пугала ее больше собственной судьбы.
– Садись сзади, Ильмар, – велел Марк… Маркус. – А ты гляди, Хелен, как твоя птичка летать умеет.
Отстранив девушку, я полез на заднее кресло. Сестра, Сестра, образумь, что ж я делаю? Хоть часок бы еще пожить… рассвет встретить, с оружием в руках смерть принять… Мысли в голове метались, будто певчие сверчки в клетке, руки противно тряслись, на лице проступил пот. И все же я забрался в тесную клетку кабины, скорчился на втором сиденье, просунув ноги под кресло летуна, на решетчатый деревянный пол.
– Втроем точно не дотянуть, – мертвым голосом сказала Хелен. – Пусть он вылезет. Я… я поведу.
Марк обернулся.
Что же это, значит, погибать? Не мне судьба покровительствовала, а мальчику-бастарду? Унесется он сейчас на планёре с Печальных Островов, а мне расхлебывать?
Марк улыбнулся во всю перемазанную физиономию. Подмигнул, и страх, что меня