Дом Ротшильдов. Мировые банкиры. 1849—1999. Ниал (Нил) Фергюсон
со стороны. Для нас, евреев, и особенно для нас, Ротшильдов, лучше не вступать в контакт с другими семьями, так как это всегда ведет к неприятностям и стоит денег». Предположение о том, что набожный жених или невеста-музыкантша сделали спонтанный выбор, в данном случае нелепо. Кузина Шарлотты Бетти рассматривала этот брак совсем в другом свете, сообщая сыну, что «бедная Матильда с большим сожалением согласилась выйти за Вилли». Теперь она «с поистине ангельской кротостью готовилась принести в жертву самые дорогие иллюзии своего юного сердца. Необходимо сказать, что перспектива стать спутницей Вилли на всю жизнь вряд ли соблазнит молодую женщину, получившую такое воспитание и одаренную столь изысканным умом». Оставалось решить, на ком женятся сыновья Бетти, Альфонс и Гюстав. Похоже, что Ханна Матильда отдала свое сердце последнему, в то время как ее сестра Юлия надеялась выйти за Альфонса. Но, немного подразнив сына на эту тему, Бетти сообщала: «Папа, будучи человеком откровенным и честным… заговорил о женитьбе, не ходя вокруг да около. Он выразил сожаление бедной матери… и вывел ее из заблуждения, что желание успеха способно подсказать неверное решение, и он просил ее в ее же интересах и ради счастья ее дочери поискать ей другого жениха».
Шарлотту новость обрадовала: она планировала такой же двойной брак между сыновьями Бетти и своими дочерьми Леонорой и Эвелиной. В своем дневнике она хладнокровно взвешивала сравнительные достоинства потенциальных зятьев:
«Гюстав – превосходный молодой человек. У него доброе и самое горячее сердце; он глубоко предан своим родителям, братьям, сестрам и родственникам. У него хорошо развито чувство долга, а его послушание может служить примером всем молодым людям его поколения. Талантлив он или нет, при всем моем желании сказать не могу. Он получил все преимущества и выгоды хорошего образования, но, как он сам уверяет, он глуп, легко пугается и не способен связать десяти слов в обществе незнакомцев. Говорят, что он приобрел значительные навыки в математике, но в данном вопросе я невежественна и не могу о нем судить.
Его брат Альфонс сочетает в себе необычайную энергию и жизнеспособность нашего дядюшки [Джеймса] и способность Бетти к языкам. Он много читает, умеет слушать, наблюдателен; он запоминает все, что узнает. Он без труда может беседовать на злободневные темы, без педантизма, но всегда по делу, с умом и занятно, говоря обо всем самым приятным образом. На его мнение нельзя положиться, поскольку он никогда не выражает никаких мнений; более того, никаких мнений у него нет; но слушать его одно удовольствие, потому что он хладнокровно рассуждает самым занимательным и живым тоном.
Г-жа Дизраэли считает Гюстава красивым; не уверена, что я с ней согласна. Только он один из потомков Джеймса может называться миловидным – у него большие, мягкие, зеленовато-голубые глаза. В детстве у него, как и у всех Ротшильдов, глаза были слабыми, но сейчас от детских болезней не осталось и следа, если не считать своеобразного взгляда, который