Пена 2. Николай Захаров
смех. Демаскируете присутствие.
Личный состав притих, услышав справедливое замечание, и только из угла Ивановых доносился невнятный шепот. Братья что-то активно обсуждали. Возможно, складывая сумму премиальную будущую с выигрышем в пари. Кранке напряг слух, пытаясь понять, о чем они шепчутся, но как назло к останкам здания подъехал, судя по стрекоту, мотоциклист и остановился, не глуша двигатель. Ивановы с радостью воспользовались этим обстоятельством, усилив громкость и до ушей лейтенанта донеслось пару слов – "фюрер" и "Берлин". Два этих, дорогих каждому истинному немцу слова, несколько успокоили лейтенанта.– "Мечтают унтерменши получить награду и поехать в отпуск, в столицу Рейха",– предположил он и ошибся с точностью до наоборот.
– Пусть Фюрер эти марки себе в зад засунет,– прошипел один из братьев.
– Если фрицы продолжат чесать на запад с такой же скоростью, то к зиме Берлин красные возьмут. Сваливать нужно из Бранденбурга этого, пока возможность есть,– отшипелся второй.
– Куда? Туда или туда?– прошипел первый, явно подразумевая стороны света.
– Туда – это куда? Там везде пока Рейх. Хрен проползешь. На восток – само-собой. Россия большая. И бардак везде. Отсидимся, легализуемся. Бумажки лепить научили фрицы,– зашипел в ответ второй.
– Тише ты,– одернул его первый.– Когда сваливать будем?
– Литюху-фельдфебеля мочим, деньги из него вытряхиваем и ходу. Забыл, о чем договаривались?– зашипел второй.– Ну, ты....
– Там денег этих…– прошипел первый.
– А как без них? Тыщь десять, всяко есть. Рыжья надолго не хватит и с ним не сунешься куда попало,– зашипел второй.
– Народу до хрена,– прошипел первый.– Всех мочим, вместе с Кранке?
– Пятерых? Сейчас? Ты что охренел? Ночью. Во время акции всех можно, по-тихому мочкануть. Спи,– поставил точку в разговоре второй.– Почуют еще, суки.
Расчет братьев Ивановых был прост. Кранке разделит группу на две части и одну пошлет освобождать из неволи летчика, а вторую на склад за взрывчаткой. Их /Ивановых/ он так же, наверняка, разделит, оставив одного при своей особе и, займется освобождением летчика лично. Третьим будет кавказец, как он и подтвердил уже, успокаивая его. Следовательно на каждого из них приходилось по два потенциальных противника. Зарезать двоих – это все же не тоже самое, что вдвоем пятерых. Особенно если противник не ожидает нападения. Убрать сослуживцев всех, чтобы потом спать спокойно, плюнув на личное дело в архиве канцелярии дивизии Бранденбург-800. Ивановых в России столько, что сто лет можно жить под своей фамилией, главное – не соваться в те места, где их могут узнать обиженные ими сограждане. Волей-неволей, а обижать приходилось. Тех, кого приходилось ликвидировать, конечно, опасаться глупо, а вот те кого обидел походя – во время облав и заготовки фуража… Эти сразу вспомнят и про пинок пренебрежительный и про корову со двора уведенную. Они – выжившие, еще долго будут опасны, пока не вымрут естественным образом. Их глаза, там были повсюду. За каждой занавеской