Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников. Том 1. Сборник
как ребята начинают его урезонивать:
– Ну, Федюха, если хочется тебе играть, ступай на улицу, а нам не мешай. Тебе небось не понравится, если ты будешь молотить на гумне, а мы придем к тебе да будем играть на току?
Впрочем, бывали случаи, что на таких, как Федька Резун, никакие доводы товарищей не действовали. Тогда начиналась товарищеская потасовка, для укрощения которой мне приходилось принять меры усмирения; но граф в таких экстренных случаях уходил из школы, в дела ребят не вступался. Но, повторяю, все это было весьма редко.
Я свыкся со школой в течение одного месяца, и граф все чаще и чаще стал оставлять меня одного с ребятами, разве когда вечером придет позаниматься; более всего занимали его ребята, которые любили арифметику. Тогда я, видя, что мне особого дела нет, уходил к себе в комнату или в контору, где по совету графа присматривался к конторским делам, что мне впоследствии пригодилось, потому что граф, уезжая за границу, рассчитал конторщика, возложив на меня и конторские обязанности.
С. И. Плаксин
Граф Лев Николаевич Толстой среди детей
‹…› Наш хозяин отлучался ежедневно из виллы в 6 часов утра в город и возвращался лишь к 8 часам вечера, к обеду.
Дождь барабанил в окна нашего обширного зала, в котором весело трещал камин, а накрытый стол, ярко освещенный канделябрами и уставленный вазами с фруктами и бутылками, приветливо манил к себе.
Все мы собрались к обеду в ожидании хозяина, который почему-то на этот раз опоздал.
Хорошенькая жена его, вероятно, в силу быстрой циркуляции испанской крови, то и дело подходила то к одному, то к другому окну, произнося сквозь зубы какие-то непонятные нам слова.
Старушка – мать хозяина сидела в своем вольтеровском кресле и что-то вязала; моя мать разбирала какую-то новую пьесу, нервно ударяя по клавишам, а я с бонной играл в лото.
Наконец раздался звонок, и вошел более чем всегда сияющий хозяин и стал рассыпаться в извинениях перед дамами.
При этих словах г. Тош вынул из кармана несколько золотых монет и договор найма, подписанный «графом Л. Н. Толстым».
Известие о том, что русское семейство поселится под одной с нами кровлей, привело нас в самое радужное настроение духа, и мы почти всю ночь не спали от волнения при мысли встретить соотечественников в таком захолустье, как вилла Тош, в окрестностях Гиера!
Мы бы совсем не спали, если б могли предвидеть, что жильцом окажется гр. Л. Н. Толстой с вдовой его покойного брата, графиней Марией Николаевной Толстой[228] и ее детьми: Колей, Варей и Лизой.
Надо ли говорить, что с переездом семьи Толстых на виллу в нашу скучную до того времени жизнь влилась новая, живительная струя. Помню я первое наше знакомство.
В гостиную вошел очень высокий, плотный и широкоплечий мужчина лет сорока, с добродушной улыбкой на лице, окаймленном темно-русой густой бородой. Из-под большого лба с глубоким шрамом (от
Здесь неточность. Речь идет о сестре Толстого М. Н. Толстой.