Год, изменивший жизнь. Лендра Никольская
почти все стараются оставить автомобиль около подъезда. Местечко нашлось не близко. Пошла навстречу ему. Он вышел из машины, и весь мир как будто встречал его! Ужасно хотелось взять его за руку, но я не сделала этого.
– Доехал без пробок. Оказывается, и у нас такое бывает! К тебе приехал голодный волк, – шутил он.
– Все готово, завтрак ждет, – я открывала дверь в квартиру.
И смотрела на него. Счастливая-счастливая! Кажется, если завтра не будет, все уже было. Это мгновение, эти минуты длиннее и важнее другой жизни. Его глаза светились теплотой, взгляд обволакивал и уносил в прекрасное. Когда смотришь на него, думать о чем-то или о ком-то просто невозможно.
– Ты можешь сказать сыну то, о чем говорила мне? Я хочу, чтобы он понимал, почему мы приняли такое решение, чтобы не судил. И еще мне очень страшно. Я никогда никому не говорил, что очень часто я боюсь, – он говорил, не поднимая глаз. – Просто, как последний трус, боюсь, что мои действия не принесут того результата, который жду и который ждут от меня. Я занимаюсь спортом, там легче добиться рекордов, а покорять вершины в жизни – это гораздо труднее. Когда я берусь за какое-нибудь дело, боюсь, что в случае провала вокруг все будут осуждать, что не смог, не сумел, – он посмотрел на меня. – Только разложив все по полочкам и исключив риски, принимаю решения. Ты согласна помочь?
Я была согласна:
– Да. Я постараюсь помогать тебе везде, если разрешишь. Я всё скажу твоему сыну. Решение за ним.
На улице стало светло, а мы сидели при включенной лампочке. Темы находились сами собой: говорили без умолку, хотелось рассказать все. Мы раскрывали друг другу тайны, и это казалось правильным. Радовались победам, огорчались неудачам, проживали собственные жизни по второму разу. Только рядом в этом прошлом был тот, кто протянул бы руку помощи, кто радовался бы без зависти и подножек… Потом мы поехали в больницу.
– Привет, – приподнявшись на локтях, приветствовал нас его сын. Лоб мальчика покрылся испариной. – Я думал о вас сегодня. Вы необычная женщина, я бы мог с вами поладить, – и мальчик загадочно улыбнулся отцу. Потом опустился на подушку:
– Устал немного…
– Ты сны видишь? – спросила я его сына.
– Да.
– Каким ты видел самый хороший твой сон?
– В моем лучшем сне есть девочка, очень маленькая. Я осторожно беру ее на руки и почему-то плачу. Но чувствую, что это не слезы грусти, нет! Я счастлив.
– Наверное, это твоя дочь? – сказала я.
– Вы, наверное, не знаете, но я скоро не буду жить, – мальчик сказал именно так.
– Твой папа мне рассказал. Но тебе он не сказал одного: у тебя есть шанс, один из тысячи. Но если ты во сне видишь эту девочку, я уверена – этот тысячный шанс твой! Есть возможность сделать операцию. Если что-то пойдет не так… Ты должен это понимать. Но ты уже взрослый мужчина. Тогда не будет этих трех месяцев. А если операция пройдет успешно, то целая жизнь твоя! На раздумье времени почти нет, к сожалению.
– Мне не нужно