Экстрасенсиха. Олег Шелонин
склонив голову, и думать: «Ну прямо как живой. Покойся с миром, с-с-сволочь!» В отместку я тоже попытался написать ее портрет, над которым она долго хохотала, потому что моих талантов в этой области хватило только на «клякса, клякса, запятая, минус – рожица кривая». Помимо этого шедевра, в промежутках между ссорами (причина та же: «колись, зараза, из какой галактики к нам прибыл?») с последующим примирением я исписал две общие тетради головоломными формулами, атакуя свою главную проблему со всех сторон. Но, с какой бы стороны ни шел на штурм, натыкался на одну и ту же константу, имя которой – фактор временной неопределенности. Однажды был пойман Варькой за этим занятием, но на радостный вопль «начинаешь процедуру передачи знаний внеземных цивилизаций? Дай посмотреть!» ответил категорическим отказом и требованием не совать свой нос в чужой вопрос. А когда тетрадки кончились, я со злости подверг их экзекуции, распылив на атомы ладонью. При этом даже рукав рубашки не закатывал. Распылить его на атомы, как перед этим шорты, я уже не боялся, так как после угрозы Варьки прибить одного недоделанного Бэтмена за порчу ее имущества, в перечень которого, как я подозреваю, входит не только сшитая на меня одежда, но и то, что находится под ней, то есть я родной, проблему эту поспешил решить. Проанализировав свои действия во время экспериментов, я понял, почему в первый раз мои шорты уцелели, а когда попытался вырваться на волю – нет, сделал выводы и теперь мог спокойно замораживать время и превращаться в вихрь, не нанося ущерба Варькиному имуществу. Секрет был прост: надо всего-навсего мысленно представить себе, что ты находишься в глухом скафандре, защищающем от внешней среды как тебя, так и твою одежду. И скафандр этот – тонкая воздушная прослойка, которую не затрагивает процесс переноса материи за спину во время перемещения. Тут главное не терять контроль, иначе оконфузишься в любой момент. На этом период активной деятельности закончился, и мы начали откровенно скучать. Этому способствовало то, что к вечеру второго дня накрылся телевизор либо антенна. Телевизор я без специальных инструментов протестировать не мог, а чтобы проверить антенну, требовалось выйти наружу. Я предпринял было такую попытку, но был пойман Варькой и с огромным удовольствием ею же побит. Не больно. Это ненадолго нас развлекло, а потом опять навалилась скука. К скуке и моральным мукам (я все про тот гормон проклятый!) прибавились и муки физические – в холодильнике закончились продукты. Затаривалась моя портниха в расчете только на свою персону и на еще одного проглота (у меня, как и у нее, очень хороший аппетит) не рассчитывала. Короче, к исходу третьего дня затворничества нам уже конкретно хотелось жрать, мы мрачно дули пустой чай, а Варькин дядя Саша все не шел. И вот на четвертый день, когда мы от безделья и голодухи стали просто сатанеть, он наконец явился.
– Ну и как у вас дела? – спросил майор, окидывая нас пронизывающим взглядом.
– Еще немного, и я завою на луну, – честно призналась Варька. – Все встречи, все заказы отменила. Наврала, что чуть не при смерти лежу. Больна, но