Мертвопись. Николай Леонов
с задумчивым видом кивнул Станислав. – То, что мы видим, не всегда то, чем это нам кажется. Но все равно будем надеяться, что чудеса все-таки случаются хоть иногда и что Виталий Лунный не умер и обязательно придет в себя…
А Гуров вновь вернулся к теме расследования кражи картины из прокловского музея краеведения. Он перечислил, что именно, на его взгляд, им нужно бы сделать в первую очередь:
– Я думаю, нам надо снова встретиться с художниками на Грачихинском. Особенно с Линксом, похоже, он у них там за старшего. Пусть припомнят всех покупателей полотен Лунного. Может быть, кто-то из ценителей его живописи, не успев купить картину при жизни художника, решил ее «приватизировать» из музея? Надо выяснить, не было ли такого, что кто-то приторговывался, приторговывался, да и не купил. А желание осталось…
– Да и с савиновским населением надо бы поговорить подетальнее на такую же тему… – подхватил Крячко. – К Лунному ведь и прямо в Савиновку приезжали покупатели? Вот-вот… И надо прошерстить всех, кто хоть как-то контачил с Курубякиным. Если он по заданию организатора кражи рыл лаз в подвал музея, то работать мог, скорее всего, только по ночам. Днем его хоть кто-то, да заметил бы.
– Да, похоже на то… – одобрил такой ход мысли Лев. – Еще вопрос – куда он девал землю, выбранную из лаза? Объем-то все-таки немалый… Кстати, о подозреваемых. Ворчунова упомянула про своего вороватого предшественника, некоего Мумятина. Не исключено, он тоже мог быть причастен к краже.
– О! Точно, точно! – энергично закивал Стас. – Этого, я думаю, надо будет вообще тряхнуть в числе первых. И по краже музейных экспонатов взять за шкирку, и по нашему теперешнему расследованию хорошо попрессовать.
Их специфический сыщицкий разговор продолжался еще долго – и когда они пересекли МКАД, и когда машина уже побежала по городским улицам. Взглянув на часы, Мария удовлетворенно констатировала:
– О! Я еще и домой успею перед вечерней репетицией!..
Следующим утром Гуров, как и всегда, прибыл в главк задолго да начала работы. Он еще вчера, по возвращении из Савиновки, собирался заглянуть в «контору», обсудить там кое-какие вопросы с Петром Орловым. Но, подумав, решил отложить встречу со своим другом-начальником до завтра. Во-первых, нужно было домой отвезти Марию, да и его самого не самые ближние разъезды основательно утомили. Кроме всего прочего, дома поднакопилось немало чисто бытовых дел. Мария уже несколько раз сетовала по поводу противного, действующего на нервы скрипа одной из дверок шифоньера. На кухне уже давно разболталась розетка. Надо было поточить кухонные ножи… И так далее, и так далее, и так далее… Домой они вернулись в шестом часу. Ближе к семи Мария на такси уехала в театр, а Лев взялся за дело.
Уже поздним вчерашним вечером Строева, вернувшись с репетиции ближе к десяти, первым делом открыла шифоньер и, убедившись, что он даже не пискнул, осталась очень довольна. Выглянув из спальни в гостиную, она громко известила Льва:
– Какое