Лесная сказка. Татьяна Краснова
некогда ее развлекать на праздниках, и он засунул ее в глушь! Чтобы никто до нее не добрался! Спрятал здесь под елками, понимаете? Конечно, будешь тут грустить!
Лиза подождала ответа, не дождалась – и ощутила свои замерзшие пальцы. Пусть будет вот этот пухлый том без обложки. Томас Манн, «Волшебная гора». Пятьсот страниц, должно хватить до самого конца.
Таня вылезла из-под стола. Тоже выбрала растрепку – «Грозовой перевал» Эмилии Бронте. Мрачноватая английская романтика. Какой старомодный вариант для поколения «спрайта» или «швепса».
Они двинулись к выходу, не глядя друг на друга, вместе обогнули коттедж, столкнулись на крыльце с читателем газет.
– Лиза, как вы думаете, а он кто? – громко зашептала Аллочка, выразительно выпучив глаза на окно, за которым их сосед в долгополом пальто удалялся к воротам. – Говорит, работаю. В Новый-то год! – И уже громко высказала соображение: – Наверное, из силовых структур. Жутко похож на шпиона. – Но тут же со смехом себя опровергла: – За кем тут шпионить, боже ты мой! А вообще – нам не хватает только трупа.
– Кого? – Лиза приостановилась на лестнице.
– Ну, мы сидим тут, в лесу, отрезанные от мира. Прям как у Агаты Кристи. И если бы вдруг обнаружился труп, виноват был бы кто-то из нас!
Дневник Тани Майской
Третий день в лесу. Три дня до Нового года.
«Грозовой перевал», который я столько времени переводила, уже перевели. Давным-давно. Эта истрепанная книжка с веранды. А я-то первый раз в жизни была счастлива! Занималась ерундой, как выражается Олька. Просто кошмар! Никаких больше переводов.
Олька меня сразу после еды выгоняет в лес, будто бы мне надо воздухом дышать. На самом деле это ей надо болтать по телефону, чтобы я не слышала. А в лесу, да еще без снега, невозможная тоска. Гуляет только Лиза с длинными волосами. Ходит по аллеям, как робот. Хорошо хоть, с разговорами не пристает, как рыжая Алла. Главное в этих разговорах – то, что они идиотские. О родителях, об учебе, о здоровье. Какое кому дело до этого, если мне самой до этого нет никакого дела?
А сегодня я вдруг увидела бабочку! Самую настоящую, желтую. Живую!!! Она сидела прямо на земле и шевелила крыльями! Л. тоже над ней наклонилась, и мы боялись дышать, как будто могли ее сдуть. Но тут появился этот Волчок с хвостиком:
– Ой, бабочка! Ой, живая!
Когда А. со всеми знакомилась и спросила, как его зовут, он почему-то покраснел, покосился на Л. – у него голова все время поворачивается в ее сторону – и заявил: «Просто Волчок, это мое школьное прозвище». Ну и дурацкое прозвище! Разве что имя еще хуже, бывает – родители такое выдумают. Пафнутий какой-нибудь, как в моей прежней школе. Его родители стариной увлекались. И вот этот «Пафнутий», в смысле Волчок, суетится вокруг нашей бабочки, и мешает, и шумит:
– Давайте ее куда-нибудь унесем, а то затопчет кто-нибудь!
– Лимонницы так зимуют, прямо на земле. Оставьте ее в покое. Не топчитесь здесь – и не затопчете.
Л.