Мой черный ангел. Лапы и хвосты. Любовь Сушко
одна кожа и кости остались, ты посмотри, какой у него живот при этом, десны синие, глаза мутные. Да он же до утра не дотянет.
В это время она держала меня на руках и разглядывала со всех сторон.
Алина поспешила забрать меня скорее, прижала к груди, но она была словно молнией прошита насквозь в тот момент.
– А ты сама ничего не видишь. Он болен, смертельно болен, идите к врачу завтра с утра, пусть он тебе все сам скажет, чтобы потом на меня не грешила, но не жилец он на этом свете, не жилец.
Они еще о чем-то таком говорили. Я боялся, что она упадет и помрет. А что я тогда делать стану? Нет уж, пусть она живет, она не должна как баба Лиза помереть раньше меня, не правильно это. Она же не виновата, что я такой дохлый оказался. Бродячая жизнь не прошла бесследно, а в неожиданный момент и треснула меня со всей силы.
Вот тут мы и остались вдвоем с Алиной, тайное стало явным. И осталось только прижаться к ней и лежать обмерев.
– В больницу, конечно в больницу. И как же я раньше ничего не видела, но ты ведь и голоса не подавал, не пискнул ни разу, – смотрела она на меня так, словно я превратился на ее глазах в какое-то чудовище.
– Потому и не подавал, – хотелось ответить мне, – чтобы ты те тащила меня в больницу, пока еще все было не так скверно.
Но я лежал на мягкой подушке у нее на коленях и думал о том, как хорошим такие маленькие радости. Хотя и было очень больно, но ту боль можно одолеть легко и просто. Она собралась в больницу, но смогу ли я ее остановить и спрятаться. Боюсь, Домовой мне этого не позволит сделать. Да и сил совсем не осталось, даже ходить, не то что бегать.
Я вытянул лапы – их сводило все время, так что они прямо заворачивались. Она мне часто говорила, что если я не буду есть, то не смогу лапы таскать. Вот теперь я видел это в реальности, на своей шкуре испытывал.
Когда Алина куда-то ушла, вера в мое излечение не давала ей покоя, меня с двух сторон окружили Домовые – сразу оба нарисовались. Думаю, Галину они к нам привели, чтобы она рассказала обо всем, как иначе они могут общаться с людьми —посылать им другого человека, который и расскажет все, что сами они не могут сказать, глаза откроет на то, что творится вокруг.
Глава 23 Прощальный пир в полночь
Как прекрасно, когда твой первый и твой последний Домовой сидят рядом бок о бок, и присматривают за тобой с разных сторон.
– Не печалься, Васька, – первым подал голос Кеша, – усыпить – это гуманно, люди только мечтать о таком могут, но для них нет этого закона. Ты и не представляешь, в каких муках погибают те, кого не усыпили. А мы со Спирей столько всего повидали, этого не пересказать словами.
– Ну ладно, ты сам такой упрямый, но разве тебе плохо было с Алиной, ты же не хочешь наказать ее еще больше. Она и сейчас уже голову совсем потеряла. А когда ты будешь дней десять лежать пластом. Она не сможет забыть этого никогда, сколько бы времени не прошло, сколько бы еще котов