.
появился Кулябко с незнакомым Богрову высоким усатым господином в партикулярном платье, Дмитрий резко отступил в тень дерева. Подполковник и его спутник коротко попрощались – причём Богрову показалось, что Кулябко как будто бы даже поклонился, значит, неизвестный был выше рангом – и разошлись в разные стороны. Так как маршрут Николая Николаевича был легко предсказуем и малоинтересен, Богров, выждав некоторое время, направился за важным незнакомцем, взяв за дистанцию шагов пятьдесят-семьдесят.
Преследуемый неспешной походкой двинулся к выходу из сада, пересёк Царскую площадь9 и направился вверх по чётной стороне Крещатика. О слежке он не задумывался – очевидно, несмотря на знакомство с жандармским начальником, к Охранному отделению отношения не имел – там любой филёр обязательно бы проверил наличие наблюдения.
Дойдя до здания почты, он скрылся внутри. Выйдя минут через десять, он также беспечно и не торопясь проследовал в обратном направлении. Проводив его до дверей «Европейской», Богров остановился в нерешительности. В любое другое время он бы не преминул войти внутрь и за малую мзду наверняка бы узнал об интересующем его господине много полезного – гостиничные служащие очень незаметны, но при этом весьма наблюдательны. Но сегодня у входа в отель вместо обычного ливрейного швейцара стоял жандарм с самым серьёзным видом и при шашке, и вошедшему он отдал честь, несмотря на его цивильный костюм. Так что приставать к нему с расспросами решительно не хотелось.
Оставалось лишь отправиться домой и ждать очередного приглашения.
Молодой человек не заметил, что из окна второго этажа гостиницы из-за портьеры за его терзаниями наблюдал тот, кто являлся их причиной. Дмитрий Григорьевич, увы, переоценил свои ищейские способности и явно недооценил искушенность своего оппонента.
У Александра Ивановича Спиридовича опыт обнаружения слежки был весьма богатый, особенно в Киеве, да и отношение к Охранному отделению он имел самое непосредственное – до 1905 года он возглавлял Киевское подразделение «охранки», то есть являлся в некотором роде предтечей Николая Николаевича Кулябко. Поэтому знакомый силуэт Богрова он заметил ещё в парке, подтвердил свою догадку в первой же витрине, а теперь с лёгкой полуулыбкой наблюдал за ним из окна. Его очень интересовал этот молодой человек, ибо от него зависел исход дела весьма опасного, но сулящего невообразимую выгоду.
А выгоду Александр Иванович не просто любил, но и старательно извлекал из всяких, даже неприятных, жизненных обстоятельств. Знакомые в глаза называли его баловнем судьбы, зачастую не предполагая, какими сложнейшими комбинациями порой заслуживалась благосклонность этой капризной барышни. Когда молодой поручик Спиридович неожиданно из армии попросил перевода в жандармский корпус, многие крутили у виска, а некоторые даже открыто перестали подавать руку. Но когда Александр Иванович сначала
Ныне Европейская площадь.