Разведчик. Павел Мамонтов
пошутил Игорь.
– А ты считаешь, что это невозможно, Витя? – спросил Фёдор Алексеевич, проигнорировав реплику Залохина.
– Я считаю, что в теории Льва Гумилёва не совсем понятно, кто такой пассионарий, – он хороший человек или плохой, а значит, для объединения с Внешней Землёй пассионарный рывок не слишком подходит.
– Ну-ка поясни, – с иронией сказал Фёдор Алексеевич и облокотился на стол.
– Ну ладно, – вздохнул я и допил бокал пива. – Вот, к примеру, Гумилёв чуть ли не восторгается Иваном Калитой, заложившим основы Московского государства. Калита – пассионарий, патриот. Но вот, для кого патриот, для Москвы или Твери, на которую он степняков водил? А ведь и там и там живут люди одного этноса. Знаете, как в поговорке: почему добро всегда побеждает? Потому что, кто победил, тот и добро.
– Победителей не судят, да? – спросил Игорь.
– Нет, – ответил я, – кто победил, тот и пишет историю под себя. Что он самый справедливый и самый добрый. А тот, другой, – сволочь. Да с чего бы это? Почему тот, кто победил, обязательно хороший человек, а проигравший плохой. Может, победитель просто оказался самым беспринципным, безжалостным, жадным властолюбцем, а проигравший больше думал о своих людях. Кто из них пассионарий? А историю всегда можно написать такую, как надо.
– А ты, Витя, себя причисляешь к победителям? – спросил напрямик мой бывший школьный учитель.
– Да, – честно ответил я. – А если я буду победителем, что мне какой-то этнос, у которого тяжёлый период восьмисотлетнего возраста и раскол этнической единицы. Нет, не так. В качестве кого я приду не землю этноса, у которого раскол этнической единицы и пассионарный спад?
Разведчики и артиллерист Игорь Залохин понятливо заулыбались. Они поняли, что я имею в виду.
Фёдор Алексеевич надолго замолчал.
– Я всегда знал, что ты, Витя, вырастешь очень умным человеком, – наконец, ответил он. – Пойду-ка я попарюсь.
– Подождите, Фёдор Алексеевич. Я тоже, – сказал Саша и встал из-за стола.
– Ну что, парни, – обратился я к оставшимся. – Может, ещё по пиву, где тут можно налить?
– Я схожу, – отозвался Боря и ушёл.
– Витёк, – тем временем проговорил Игорь, наклонившись ко мне, – а расскажи, как ты тех диверсантов положил.
– А тебе, что, Саша с Борей ничего не рассказывали?
– У тебя интересней получится. Ты же слышал? Ты умный.
– Ну ладно, слушай, – произнёс я с довольной улыбкой.
Домой я вернулся, когда уже стемнело, дверь была не заперта изнутри. Лика дома, это её дурацкая привычка – не закрываться на ключ, хотя кто рискнёт обнести дом офицера Разведки?
В квартире я застал Лику и девушку из ресторана, Аглаю. Они вдвоём сидели в зале за столом, на коленях у Аглаи мурчал Баська. Она смущённо потупилась, увидев меня, и перестала гладить кота. Неужели в Лику влюбилась? Но непохоже, чтобы у них что-то было. Зато в комнате витал запах «специальных»8 ароматных
С примесью наркотиков.