Снежная роза. Кристина Сергиенко
нас мало времени, Эмма. Так что поспеши и не вынуждай меня использовать метку.
Я усмехнулась. Вынуждать? К чему это притворство? Как будто ей это совсем не нравится. Как будто она не наслаждается властью. И всё же я понимала – сейчас сила на её стороне, да и спором я мало чего добьюсь. Нужно на время забыть о своих обидах. Я вздохнула и сцепила дрожащие пальцы в замок, пытаясь успокоиться, а затем перевела взгляд на мачеху. Она так и стояла в дверях, глядя на меня со странным выражением. Если бы я верила, что в ней осталось ещё хоть что-то хорошее, то решила, что это похоже на сочувствие или даже жалость.
Несколько секунд я просто смотрела на неё. На ту, что лишила меня дома и сделала прислугой. Ту, что совсем недавно отняла надежду на поступление в Академию. И медленно опустилась на колени. Пол был ледяным, и я тут же задрожала от холода, чувствуя, как подступают слёзы.
– Не отдавайте меня ему. – Хотела назвать её, как прежде, «мамочкой Бетти», но слова застряли в горле, а голос дрогнул. – П-пожалуйста.
Мачеха лишь хмуро посмотрела на меня сверху вниз.
– Вставай, Эмма. – Ей не пришлось подходить – метка вынудила меня подняться. – И не бойся, ты всего лишь погостишь немного в Блэквуд Холле. Слышишь? А потом я приеду и заберу тебя. Верь мне. Я ведь не выгнала тебя и не отдала мистер Бигенсу. А он давал за тебя пятьдесят эрке.
Я вздрогнула, вспоминая нашего соседа – старого и толстого мужчину с редкими седыми волосами и сальным взглядом. Я боялась и ненавидела его. Каждый раз, сталкиваясь с ним на улице, в магазине или у нас дома, старалась поскорее уйти. В глубине души я ждала, что однажды мачеха отдаст меня ему. И, как оказалось, не зря. Но пятьдесят эрке? Это слишком большие деньги. И мне как-то с трудом верилось, что мачеха отказалась бы от них. Конечно, она не имела права продавать меня. Рабство давно отменили. Но она могла вынудить меня выйти за него и взять за это деньги, ведь идти мне некуда.
Её тон ясно дал понять – спорить или просить дальше бессмысленно, и я поднялась, опираясь на стол. Мачеха посторонилась, пропуская меня вперёд. Лестница была совсем близко, а вверху желтел прямоугольник дверного проёма. И от него меня отделяло всего пять ступеней. Пять шагов.
А если пробежать и запереть дверь с той стороны? А потом быстро собрать вещи и уйти? Или не собирать, бежать так. И пусть во всём королевстве у меня не было ни одной живой души, которая пустила хотя бы на ночь. Но я помнила про двенадцать невест герцога. И про то, что ни одна из них не покинула его замок.
И становиться тринадцатой я не желала.
В голове билась единственная мысль: «Бежать. Бежать. Бежать». Сердце бешено колотилось в груди, а ладони вспотели, несмотря на холод, и я быстро вытерла их об юбку. Я понимала – второго шанса не будет. Нужно попытаться сейчас. Изобразить смирение. Потупить взгляд, опустить плечи, всхлипнуть. Пусть мачеха считает, что я смирилась. Пройти несколько нарочито медленных шагов, а затем бросить вперёд.
На первый взгляд, план был не так уж плох. Но я успела сделать лишь пару шагов и застыла с поднятой ногой, подчиняясь влиянию метки.
– Эмма-Эмма.