Легенды и мифы Невского проспекта. Наум Синдаловский
I, Петра Чернышева, который на самом деле, если, конечно, верить одной малоизвестной легенде, слыл сыном самого самодержца. Таким образом, согласно городскому фольклору, Наталья Петровна была внучкой первого российского императора. Во всяком случае, в ее манере держаться в присутствии царских особ, в стиле ее деспотического и одновременно независимого поведения в повседневном быту многое говорило в пользу этого утверждения, а сама она не раз старалась тонко намекнуть на свое легендарное происхождение. Так, когда ее навещали император или какие-либо другие члены монаршей фамилии, обед сервировался на столовом серебре, якобы подаренном Петром I одному из ее предков.
Сохранились легенды о том, как почитали в роду Голицыных свое древнее происхождение. Большинство из них связано с именем Натальи Петровны. Рассказывают, как однажды маленькая правнучка княгини застала ее стоящей на коленях. «Бабушка, почему ты на коленях?» – «Молюсь Богу». – «А разве Бог выше Голицыных?» – удивилась девочка. В другой раз зашел разговор об Иисусе Христе. Наталья Петровна говорила о нем в самых возвышенных и хвалебных тонах, и 6-летняя племянница не выдержала, прервав бабушку: «А Христос тоже из рода Голицыных?».
Посещать обеды Натальи Петровны многие почитали за честь, а ее сын – знаменитый московский генерал-губернатор В.Д. Голицын – не смел даже сидеть в присутствии матери без ее разрешения. Гордый и независимый характер княгини проявлялся во всем. Однажды ей решили представить военного министра, графа Александра Ивановича Чернышева, который возглавлял следственную комиссию по делу декабристов. Он был любимцем Николая I и перед ним все заискивали. «Я знаю только того Чернышева, который сослан в Сибирь», – неожиданно грубо оборвала представление княгиня. Речь шла об однофамильце графа – декабристе Захаре Григорьевиче Чернышеве, осужденном на пожизненную ссылку.
Отец Голицыной был дипломатом, и в молодости Наталья Петровна жила за границей. Ее с удовольствием принимали во многих монарших домах. Но знали ее еще и потому, что она слыла страстной поклонницей игры в карты. Во Франции она была постоянным партнером по картам королевы Марии-Антуанетты. Страсть к картам она сохранила до глубокой старости и играла даже тогда, когда ничего не видела. По рекомендации Воспитательного дома, карточная фабрика специально для нее даже выпустила карты большого формата.
В молодости Наталья Петровна славилась красотой, но с возрастом обросла усами и бородой, за что в Петербурге ее за глаза называли «Княгиня Усатая», или, более деликатно, «Княгиня Мусташ», от французского «moustache» – «усы». Именно этот образ ветхой старухи, обладавшей отталкивающей, непривлекательной внешностью в сочетании с острым умом и царственной надменностью, и возникал в воображении первых читателей «Пиковой дамы».
Сюжетная канва пушкинской повести на самом деле не представляла ничего необычного для высшего петербургского общества. Азартные карточные игры были в то время едва ли не самой модной и распространенной