Пресс-центр. Юлиан Семенов
молодости бывает…
– По зрелости тоже. Вы утром спросили меня о Мари Кровс. Это было что-то около одиннадцати. Значит, вы знали про Грацио, но мне об этом не сказали, а пошли своим обычным российским, окольным путем… Ведь я только что кончил говорить с мадемуазель Кровс, она специалист по людям типа Грацио, встречалась с ним, занималась его концерном и банками, писала о нем… Вот так-то.
– Какая-то чертовщина, Бреннер… Я ничего не знал про Грацио, даю слово… Все иначе… Я скажу вам, в чем дело, но я говорю вам об этом доверительно, хорошо?
– Я буду нем как рыба.
– В Шёнёф работал наш коллега Лыско, молодой парень… Его увезли в Москву с проломленным черепом… Чудом не угробили, чудом… За то, что он якобы был слишком близок с Мари, понимаете? Вот отчего я интересовался ею…
– Когда его хлопнули?
– Вчера.
– Она знает об этом?
– Я не говорил с нею… Я жду визу.
– Хотите, позвоню я?
Степанов неторопливо закурил, ответил задумчиво:
– Черт его знает… А почему нет?
– Я могу сказать ей про этого самого…
– Лыско?
– Да, – поморщился Бреннер.
– Говорите, как считаете нужным… И предупредите, что я приеду в Шёнёф сразу же, как получу визу.
– Забудьте про ваши русские номера: как только получу визу… Это ваше личное дело, когда вы получите визу… Ее дело согласиться на встречу и назначить время и место…
Бреннер набрал номер, представился, попросил соединить его с мадемуазель Кровс, зажал мембрану ладонью, объяснил:
– Она в баре пресс-центра… Хорошая жизнь, а?!
– Спросите, какого она мнения о Лыско как о журналисте…
– Если его били за близость с этой фрейлейн, надо спрашивать про другие качества. – Бреннер отчего-то вздохнул, нажал на селекторе кнопку, поинтересовался: – Хотите слышать наш разговор?
– По-французски я не пойму.
– Я поговорю с ней на английском, не на немецком же, право…
– Нет, но вы, французы, неисправимые националисты…
– Имеем право на это, Диметр, имеем право…
В селекторе прозвучал низкий голос:
– Кровс.
– Здравствуйте еще раз, это снова Бреннер.
– Добрый вечер, мистер Бреннер.
– Могу я задать вам еще несколько вопросов?
– Пожалуйста, хотя я сказала то, что мне представлялось возможным сказать…
– Речь пойдет не о Грацио, мисс Кровс. Известно ли вам имя русского журналиста Лы… Лы… – Бреннер посмотрел на Степанова, снова прикрыл ладонью мембрану, но Кровс ответила:
– Вы имеете в виду мистера Лыско?
Степанов кивнул.
– Именно, – ответил Бреннер.
– Мне не просто известно его имя, мы дружны.
– Вам известно, что его в бессознательном состоянии увезли в Россию?
– Что?!
– Да, на него было совершено нападение… Он, как говорят его русские коллеги, очень плох… Мотивом избиения