Вселенная ИКС: Душелов. Сергей Зайцев
вскинул руку, заслонив глаза. И сразу отметил, что с рукой что-то не так: мышцы отреагировали замедленно. Глаза нестерпимо жгло ещё долгую секунду, прежде чем удалось прикрыть их ладонью.
– Выбирайся, – раздражённо приказал кто-то невидимый. – Давай, давай, пошевеливайся!
Кто-то крепкими пальцами впился в моё плечо, рывком заставил сесть. Тело слушалось скверно, словно после затяжной болезни. Руки и ноги дрожали от слабости, голова кружилась. Глаза открыть не получалось. Когда пытался приподнять веки, свет слепил. Оставалось надеяться, что незнакомец, несмотря на ощутимое недовольство, не желает мне зла. Я решил не сопротивляться и позволил извлечь себя наружу. Как только ступни коснулись холодного пола, я сообразил, что на мне нет ни клочка одежды. Хреновое же у меня состояние, если я сразу этого не понял. После теплого и уютного контейнера сразу стало прохладно, кожа зябко пошла мурашками.
“Надеюсь, это не морг, – в какой-то прострации мелькнула мысль, – ведь ящик, из которого меня вытащили, подозрительно похож на чертов гроб”.
Подхватив под руку, невидимка бесцеремонно оттащил меня на несколько шагов в сторону и чуть ли не швырнул на довольно жесткое и холодное сиденье.
– Сейчас вколю витамины, для стабилизации. Не дёргайся.
Послышалось шипение инъектора, в плече остро стрельнуло. Я, естественно, дёрнулся. Тут предупреждай, не предупреждай – рефлексы всё равно сработают. Хотя и вяло.
– Не вставай, пока не пройдет головокружение.
Это что, шутка такая? Я бы и не смог встать в таком состоянии, даже если бы захотел. Когда плохо понимаешь, что происходит, лучше сперва прийти в себя, а потом уже осознанно шевелить конечностями. Мне лишние шишки ни к чему.
Вскоре головокружение и впрямь прошло, да и самочувствие начало выравниваться. Мышцы подозрительно быстро налились бодростью и желанием активных действий. Хороший, однако, тут витаминчик. Правда, чешется после него тоже неплохо. Я поскреб ногтями зудящее плечо. Наверное, и глаза уже можно открывать…
Осторожно разлепив плотно зажмуренные веки и убедившись, что свет больше не слепит, я с любопытством осмотрелся.
Так, что тут у нас. Большой овальный зал, в несколько рядов расставлены прямоугольные… эээ… как же назвать-то… вот – саркофаги. В одном из них я лежал минуту назад. У всех саркофагов чёрный матовый корпус, на торцах мигают незнакомые светящиеся символы. Они очень похожи на капсулы виртуального погружения, но модель незнакома. Между рядами саркофагов оставлены проходы полуметровой ширины. Слева и справа, во всю стену – десятки квадратных ячеек. Наверное, камеры хранения. Ещё напротив каждого саркофага имеется кресло из сероватого пористого материала. На одном из таких кресел я прихожу в себя. Потолок, кстати, оказался сплошной световой панелью, и свет от него шел совсем не резкий, а мягкий, желтоватый, спокойный. Тем удивительнее. Сразу после пробуждения, до укола, мне показалось, что я будто глазами первый раз в жизни смотрю, никакой адаптации.
Незнакомца, который меня вытаскивал из саркофага, я обнаружил в пяти шагах. По виду ему лет двадцать-двадцать пять, белобрысый, со скучающе-нетерпеливым выражением на худощавой физиономии. Сейчас он занимался какой-то девушкой. Голенькой. Правила “рождения” явно для всех одинаковы, независимо от половой принадлежности. Видимо, парень – местный техник.
Что-то неразборчиво буркнув, техник помог девушке спуститься из саркофага на пол, усадил пациентку в кресло и разрядил пневматический пистолет в плечо. Затем отправился к следующему саркофагу.
В этот раз процедуру изъятия я наблюдал с самого начала, на ходу сочинив “инструкцию”. Проводим пальцами по боковым кнопкам саркофага, дожидаемся, пока крышка встанет вертикально, бросаем пару слов ободряющего напутствия: “пошевеливайся, заторможенный!” Затем бесцеремонно выволакиваем пациента наружу.
Пациент – мужик лет под пятьдесят, моложавый, спортивного телосложения, с лёгкой сединой на висках в чёрных коротких волосах. Он попытался проявить самостоятельность сразу, как только босые пятки коснулись пола, но от слабости не удержался на ногах. Так что техник, как и прочих, отбуксирован его под руку к креслу. А затем техник куда-то пропал из поля зрения.
Глядя на шевелюру нового пациента, я невольно провёл ладонью по своему черепу. Теперь понятно, почему макушка зябнет: череп гладкий, как колено, ни единого волоска. Зато на лице скудная поросль прощупывается – по линии скул и подбородка. Надеюсь, это выглядит стильно.
Взгляд вернулся к девушке. Расслабленно откинувшись на спинку кресла с закрытыми глазами, она приходила в себя, подставив ничем не прикрытое тело льющемуся с потолка свету.
Мой любопытный взгляд, само собой, инстинктивно скользнул по волнующим изгибам её тела. Это оказалось куда приятнее, чем рассматривать рельеф голого мужика. Из этого я определил, что ориентация у меня традиционная, без “изысков”. О посторонних девушка пока не подозревала. Какая симпатичная цыпочка. Рыженькая, как лисичка. Разве что чуток полновата в талии и бедрах, зато грудь – нет слов.
Мысленно чертыхнувшись, отвел