Знаки, символы и коды культур Востока и Запада. С. Т. Махлина
и дрова, и камни алтаря и даже воду. После этого народ признал Яхве свои Господом. Слуга Илии Елисей отправляется со своим господином в Вефиль. Здесь Илия совершает множество чудес – оживил сына сонаминянки, малое количество елея у вдовы по воле Илии преумножилось, его кости в гробу оживили умершего. (Четвертая книга Царств 13, 21).
В целом древнееврейские авторы черпали мифологический материал из месопотамских и ханаанейских источников, обогащая их из персидских источников.
В книге пророка Даниила мы опять встречаем семиотическое значение животных. Когда Навуходоносор за гордыню был на 7 лет отлучен от людей, он питался «наподобие быка, травою». Когда Дарий повелел бросить Даниила в ров со львами, по мнению Даниила, Бог послал ангела и загородил пасть львам. Тогда Дарий велел поднять Даниила изо рва и бросить туда с женами и детьми тех, кто донес на Даниила.
Семиотика смерти в мифах Ближнего Востока
(Опубликовано: Клуб Касталия. Сексуальность и смерть в символическом измерении: материалы конференции. – М.: Клуб Касталия. 2013.– 240 с., с. 70–89)
«Миф – это продукт человеческого воображения, порождаемый определенной ситуацией и предназначенный для какой-то цели»[39].
Г. С. Хук различает мифы ритуальные, обеспечивавшие действенность ритуалов; этиологические, объяснявшие происхождение того или иного обычая, имени или даже предмета; культовые мифы возникают в ходе становления религии Израиля, когда ритуал сопровождался мифом, описывавшим событие в терминах, заимствованных из вавилонских и ханаанейских мифов; возвеличивающие, группирующиеся вокруг наименований известных богов; эсхатологические, восходящие к эсхатологии зороастризма, но особенно характерные для иудейской и христианской мысли. К эсхатологическим мифам он относит евангельские повествования, подчеркивая при этом, что их «историческая достоверность не подвергается сомнению», но при этом «функция мифа заключается в выражении на языке символов и посредством образов того, что невозможно передать словами. Здесь миф придает символике расширительное значение»[40]. Эсхатологическое применение мифа, по Г. С. Хуку, пришло в христианство из иудаизма и в полной мере проявилось в Откровении святого Иоанна Богослова.
Внимание к смерти характерно для всех мифов древнего мира. По мнению И.Р. Шафаревича, «среди основных сил, под действием которых развертывается история, имеется стремление к самоуничтожению, инстинкт смерти человечества»[41].
Наиболее древние мифы, повлиявшие во многом на мифы Древнего Востока – это шумерские мифы[42]. Шумеры – черноголовые, круглолицые, большеухие люди (считалось, что большие уши – признак ума) создали уникальную мифологию. Бог Энлиль, поднимающий своим дыханием буйный ветер, сотрясающий могучей поступью всемирную гору, влюбился в Нинлиль и изнасиловал ее. Боги постановили отправить его за это в подземный мир. Но Нинлиль уже ждала
Хук С.Г. Мифология Ближнего Востока. Пер. с англ. В.А. Якобсон. – М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991. – 184 с. (По следам исчезнувших цивилизаций), с. 4.
Там же, с. 9.
Шафаревич И.Р. Социализм как явление мировой истории // «Кубань». 1991, № 2, с. 63.
Интересно, что термин «шумеры» ввели в обиход не историки, а французский лингвист Жюль Опперт, объявивший на заседаний Французского общества нумизматики в 1869 году, что непонятный язык многих месопотамских клинописных табличек – шумерский. См. Овчинникова А. Легенды и мифы Древнего Востока. – Ростов н/Д: Издательство «Феникс; СПб.: ООО издательство «Северо – Запад, 2006. – 463 с., с. 158.