Бумажный зверинец (сборник). Кен Лю
две сигареты и протянула мне портсигар. Я не смогла вынести горечи и остановилась уже после первой. Затем она дала мне свою помаду, чтобы я поправила контур губ, как будто ничего не случилось, как будто мы все еще жили в нашей комнате в Вассаре.
– Напиши для меня стихотворение, – попросила я. Ведь хотя бы это она могла для меня сделать?
Было заметно, что ей хотелось поспорить, однако, пристально посмотрев мне в глаза, она сдержала себя. Потом взяла свою свечку, поставила ее в подсвечник, что я смастерила для нее, и зажгла эту свечку с обоих концов. Так она зажгла свою душу и предстала во всей своей красе. Ее лицо пылало. Ее бледная кожа светилась изнутри, как китайский бумажный фонарик, который вот-вот сгорит в пламени. Она неистово мерила комнату шагами, как будто была готова сломать стены. Я поджала ноги на кровати и закуталась в ее алую шаль, держась от нее подальше.
Затем она села за стол и написала стихотворение. Закончив, она задула свечу, тот огарок, что остался на столе. От запаха горячего воска на мои глаза снова навернулись слезы. Она переписала стихотворение начисто для себя и отдала мне оригинал.
– Я любила тебя, Элайн, – сказала она. – Теперь будь хорошей девочкой и оставь меня в покое.
Ее стихотворение начиналось так:
Забыла губы, что меня ласкали,
Не помню рук, одром служивших мне,
Но этой ночью в плачущем дожде
Мне призраки шептали и стонали…
Вив, на мгновение мне захотелось взять ее свечу и сломать пополам, а затем бросить эти куски в камин, чтобы ее душа расплавилась в ничто. Мне хотелось, чтобы она корчилась в моих ногах и умоляла меня оставить ее в живых!
Но все, что я сделала, – это бросила ее стихотворение ей в лицо и ушла.
Я бродила по улицам Нью-Йорка целый день. Никак не могла позабыть ее дикую красоту. Я хотела бы, чтобы моя душа была тяжелее, тверже, массивнее. Я хотела бы, чтобы моя душа не была таким перышком, этим уродливым пучком гусиного пуха в кармане, который подхватит и разобьет ветер, ревущий вокруг ее пламени. Я чувствую себя мотыльком.
Рина отложила книгу.
Уметь зажечь свою душу, – думала она, – уметь привлечь к себе мужчин и женщин по своему желанию, быть яркой, не бояться никаких последствий. Чего бы только я ни отдала, чтобы прожить такую жизнь?
Миллей решила зажечь свою свечу с обоих концов и прожила ослепительную жизнь. Когда ее свеча выгорела, она умерла больной, наркозависимой и слишком юной. Но каждый день своей жизни она могла решать для себя: «Буду ли я нести свет?»
Рина представила свой кубик льда в темном, холодном коконе морозильной камеры.
Успокойся, – подумала она, – не думай об этом. Это твоя жизнь. Предсмертный лед.
Рина выключила свет.
Когда душа Рины наконец материализовалась, дежурная медсестра, ответственная за послеродовые процедуры, практически этого не заметила. Внезапно в миске из нержавеющей стали появился кубик льда – вроде тех, что постукивают