Мёртв и невредим. Регина Райль
нагнал сумрака в голос.
– Добрый человек подсказал, но не скажу кто, – пококетничала та. – Пришлось потрудиться, но я тебя всё-таки разыскала. И очень соскучилась, – она хотела подойти, но Егор выставил руку.
– Значит, вовремя я переехал. Я тебе ещё тогда всё сказал, но могу повторить, если с первого раза не поняла: пиздуй к своему бывшему, раз не вылезаешь из его постели.
– Да это всего раз было! Давай просто забудем.
– Забудем, – кивнул Имп, – после того, как свалишь на хрен из моей жизни. Трахайся с кем хочешь, а меня оставь в покое.
– Но мне никто кроме тебя не нужен! – проговорила Вика с чувством.
– Найдёшь другого крутого парня. Разве проблема провернуть тот же трюк, что со мной? Дашь за совместное фото и сможешь безрассудно тратить его бабло, – на строгом лице появилась едкая ухмылка.
– Будто сам хранил мне верность! Про твоих шлюх я тоже знаю! Почему парням можно ходить «налево», а девушка сразу «шалава»?
– Вика, ты даже не книга, а так, пошлый журнальчик, участь которого гнить в сортире.
– Ты охренел так со мной разговаривать? Бесчувственная скотина! – девица вспыхнула и стукнула Егора в грудь. – Тебе всегда было по фиг, а я столько вкладывала в отношения!
– О чём ты, детка? – удивился тот, и на губах заиграла жестокая улыбка. Он почти нежно коснулся щеки бывшей пассии: – Ты принимала желаемое за действительное. Не было никаких отношений.
Безжалостный тон и надменный взгляд предназначались Вике, а неприятно стало мне. И даже немного её жаль. Да, она показалась мне пустой и ненастоящей, а взгляд – не обременённым разумом, но какие Егор мог иметь претензии, если даже не считал её своей парой? Просто получал секс по первому требованию, а она – деньги и кусочек его славы. Взаимовыгодный обмен.
Но лезть на руины чужих отношений и выискивать кирпичи, из которых ещё можно что-то сложить, я не собиралась.
– За что ты так со мной? – вместо того чтобы продолжить скандал, Вика захныкала.
– Люди жестоки, принцесса. Пусть я выродок, который тебя не ценил, но и ты не разглядела дыру в моей груди. Тебе пора, – прохладным тоном сказал Имп и подтолкнул плачущую девушку к двери, однако та вывернулась:
– Не трогай меня, урод! Я сама уйду! Ненавижу тебя! А ты не злорадствуй, сучка, – она обернулась ко мне и глянула с вызовом. – Это сейчас он с тобой, но выгонит, когда наиграется. Он никого не любит кроме себя! Ты не станешь исключением!
Ну вот, рано я поверила её крокодиловым слезам – у неё даже глаза не покраснели. Вика отправилась в коридор, Егор захлопнул дверь.
Мне стало неприятно. Причём не столько задело ведро помоев от гордячки, как то, что я стала невольным свидетелем личной сцены. Имп повернулся в мрачном молчании и увидел мои эмоции в живописном великолепии, как кадры немого кино.
– Понравилось шоу? – он пытался спросить с вызовом, но к раздражению примешалось ещё одно чувство – томительная и звенящая боль с самого дна души.
Я покачала головой.
– Если честно, не знаю, чего хочу больше: