Первая жизнь, вторая жизнь. Ольга Володарская
вроде: «Войди со мной в долю, и через кратчайший срок мы не только отобьем затраты, но и получим прибыль».
Перед тем как встретиться с Ткачевым, он наверняка навел справки и сделал вывод, что у того средства имеются. А вот у самого Витали как знать… У отца новая семья, трехлетний ребенок. Опять же на плотно засиженную политическую жердочку даром не вскочишь. А содержать великовозрастного детину-транжиру ох как накладно… Да и надоело. Сколько можно?
«Если я прав и мне сейчас представят бизнес-проект, откажусь, – сказал себе Семен. – Даже если предложение будет заманчивым. С кем угодно в долю войду, только не с младшим Пименовым…».
– Я уже говорил, что задумал нечто грандиозное? – спросил Виталя, после того как прожевал горсть оливок.
Сок стек по его подбородку, и он вытер его рукавом своего дорогущего пиджака.
– Минуту назад.
– Да. Так вот, я хочу, чтоб ты стал частью проекта.
– Денег не дам.
– Мелочевку свою оставь для покупки новых кед… и подаяния нищим. У меня есть не только бабки, но и идея, а также объект, который я хочу отдать тебе на растерзание.
– Какой? – осторожно спросил Сема.
– Сейчас покажу. – Он открыл сумку из кожи крокодила (а какой еще?) и достал из нее планшет. Выведя на экран фотографии, протянул его собеседнику. – Как тебе?
– Это что за развалюха?
На снимках было запечатлено старое, дореволюционное здание со следами былой красоты, но находящееся в ужасном состоянии. И ладно бы в нем не было дверей и окон, так один из углов обрушился.
– Это усадьба князя Филаретова, – принялся объяснять Виталя. – Построена в конце XVIII века.
– По ней заметно.
– До революции она выглядела прекрасно. Открой второй альбом.
– Да, – вынужден был согласиться Семен, последовав совету Виталия. – И очень авангардно. В те времена совсем не так строили.
– Гауди со своими причудливыми домами, собором и парком нервно курит! Архитектор, спроектировавший особняк Филаретова и другие постройки на территории усадьбы (до наших дней не сохранившиеся), опередил свое время задолго до знаменитого испанца.
– Как его фамилия?
– Точно неизвестно. То ли Сомов, то ли Карпов, то ли Пескарев. Короче, рыбья фамилия.
– Но почему? Архитекторы, как и художники, подписывали свои работы. Кто как мог или хотел. Стела, доска, кирпич, вензель.
– Князь Филаретов уничтожил все метки. А самого архитектора за связь со своей молодой женой наказал, обвинив в краже и отправив на каторгу. Ее же вернул домой и заточил то ли в подвале, то ли на чердаке. После этого она сошла с ума.
– Ничего себе история.
– Это только ее начало!
– Ненормальная супруга родила девочку…
– То есть князь ее… кхм… пользовал?
– Очевидно, да, раз пленница родила дочь. Назвали кроху Еленой. Та выросла, но замуж никак выйти не могла. За нее большое приданое давали, да никто не хотел брать в жены дочку известного в округе тирана и психически