В зазеркалье воды. Сара Пэйнтер
но трудно находить стимулы для борьбы, обреченной на поражение. Она понимала, что не сможет выкупить закладную, даже если будет работать семь дней в неделю, и что продажа дома станет очередным этапом этого жуткого процесса.
Она прочитала последнее сообщение от Кэтлин. Поступай так, как тебе захочется. Было бы хорошо встретиться с тобой. Они с Робом приглашали Стеллу пожить у них с тех пор, как ушел Бен, и она каждый раз отказывалась. Сначала она отрицала случившееся и ждала, когда Бен изменит свое решение. Потом она не могла и помыслить о расставании со знакомой обстановкой. Теперь Стелла смотрела на черные буквы на освещенном экране и гадала, как быть дальше. Возвращаться в Шотландию было бы нелепо; к тому же Кэтлин и Роб могли сделать свое предложение просто из вежливости. На протяжении всей их дружбы Кэтлин выступала в роли опекуна и, возможно, вздохнула с глубоким облегчением, когда Бен взял Стеллу под свою опеку, а ее нынешнее предложение было продиктовано чувством долга. Стелла знала, что на самом деле это неправда – или, по крайней мере, отчасти неправда, – но даже такое осознание причиняло боль. Бедная Стелла, она такая хрупкая. И теперь, когда ее физическое сердце было приведено в относительный порядок, ее метафорическое сердце разлетелось на части.
Она должна была остаться, упаковать вещи Бена и отвезти их к нему на квартиру, как поступают взрослые люди. Она должна была позвонить в агентство и получить работу до конца месяца. Отправиться домой к родителям на выходные, приятно улыбаться, изображать присутствие аппетита, смеяться над ужасными отцовскими шутками и заверять их, что у нее все хорошо, просто замечательно.
В одном из своих самых ранних воспоминаний Стелла находилась в хирургической палате и сидела на краю кровати, которая казалась очень высокой. Разумеется, это была стандартная больничная койка, но маленькая Стелла боялась упасть. Она была раздета до пояса и срывала электроды с груди так же быстро, как врач успевал снова прикрепить их на место. Ее руки так и мелькали, отрывая ненавистные штуки, ужас пересиливал детское воспитание.
Это лучше всего запомнилось Стелле: она плохо себя вела. В тот момент она была дикой и необузданной.
Сейчас Стелла испытывала сходное ощущение. Ее сердце громко стучало в груди, но волнение было смешано со страхом и грозило вырваться наружу. Электроды на коже исчезли, но она могла повести себя так взбалмошно, как в детстве.
Стелла заставила себя двигаться еще до того, как это чувство миновало. Иначе она бы, скорее всего, бросилась бы в постель и закрыла голову подушкой.
Понадобилось меньше часа, чтобы ответить на электронные письма Кэтлин и собрать вещи. На прикроватном столике в георгианском стиле были разложены безделушки, и она выбрала одну из любимых: маленькую бабушкину чернильницу из зеленого стекла.
Все выглядело так, как будто она не собиралась возвращаться.
Глава 2
Это казалось невероятным, но по мере того, как Стелла продвигалась к Арисейгу[2], облака становились
Арисейг – небольшой город на западном побережье Шотландского нагорья.