Stara Flota. Tom 5. Wyzwanie. Nick Webb
полный боекомплект и замереть по стойке смирно часа на три, пока всегда учебная, слава Богу, тревога не завершится и мир вокруг не воцарится («это время больше подходит для вероломного нападения, чем для проверки боеготовности», «а нас что, кто-то атакует?», «умели бы договориться, пропал бы смысл воевать» и тому подобное)
– На что вы рассчитывали? На отказ всевидящего ока руководства?, – пытался копировать замечания вышестоящего руководства наш заместитель по работе с личным составом, – Решительно не понимаю.
«На отказ одной из основополагающих, но далеко не одной из самой развитых, что парадоксально, части нашего коллективного разума!».
– Я…Я… Заносил данные по заключенным, поступившим за апрель, в сводную таблицу, которую запросил Отдел Статистики. Она должна быть готова к концу завтрашнего дня – заблестел спасительный свет маяка. Он мастерски овладел навыком не терять самообладание под шквалом криков начальства, грозой обрушивающихся на бесстрастный и холодный берег необходимой лжи. Опыт, полученный в Академии, действительно пригождался на службе. Там, не стесняясь в выражениях, начальник курса готовил их к непримиримой борьбе за душевное равновесие в реальной жизни. «Спокойствие, только спокойствие, как говаривал незабвенный человечек с пропеллером, и пиздеж прокатит». Так было проще для всех: иногда даже удавалось вывести из себя очередного распотевшегося полудурка, который, кроме муштры и неукоснительного выполнения поручений, ничего и не знал – такое, по крайней мере, складывалось впечатление. «Пиздеть с холодным сердцем – вот залог успеха». Иногда удавалось отшутиться, но в редких случаях – заебать ни за что мог в основном человек с гордо поднятой самоуверенной жизненной позицией, воспринимающей каждую шутку, как угрозу устоявшемуся в его башке строю, который невидимой тропой, строевым, конечно маршем, вел его через кулуары собственного невежества и недальновидности. Но такие ценились системой: они не задавали вопросов и были априори убеждены в правильности курса, выбранного руководством.
Как-то раз, будучи курсантами, они проходили обязательный тест на наркотики. У многих были незначительные грешки (к тому времени истории о героиновых торчках, открыто присыпающих на парах, остались только историями) – травка, табл в клубе, пару дорог спидов. Последний его раз был месяца три тому назад – раскрошенный «зеленый слоник», который толком ничего не дал почувствовать, так как вдыхался через нос, но с уверенностью действовавший на уровне плацебо. Он поссал в стакан, выездная медсестра на секунду округлила глаза, но, не проронив ни слова, отправила его восвояси. Следующее утро началось с едкого замечания старшины о почесывании носа, которое теперь-то довершило картину, созданную неокрепшим сознанием последнего (как тут окрепнуть, находясь под постоянным градом унижений и криков со стороны как переменного, в виде «подчиненных» ему курсантов, так и постоянного, в виде неумолимого и сурового полковника,