Жестокость и воля. Сергей Зверев
дорогу баба Нюра хорошо знала. Она шла от соседней деревни через весь лес, выходила на широкое кукурузное поле и километрах в десяти отсюда упиралась в асфальтированное шоссе.
По дороге этой теперь ездили редко, разве что председатель на своем «козле», чтобы сократить путь до поля. А вообще-то вокруг леса шел хороший песчаный проселок, широкий и без ухабов.
Но сейчас, к своему удивлению, баба Нюра увидела на лесной дороге еще почти свежие следы широких шин. Она остановилась сбоку у дерева и недоуменно покачала головой.
«Неужто Николай, тракторист, на своем „пердуне“ здесь тащился? Вроде не похоже. У трактора следы другие».
Размышляя таким образом, старуха медленно ковыляла по тропинке вдоль глубокой, прорезанной корнями деревьев колеи. Запах гари становился все противнее.
«Не иначе, как городские дрянь какую привезли. Думают, раз никого нет, значит, можно помойку устраивать. Знаю я их, было уже такое».
Однажды, пару лет назад, через всю деревню проехал громадный самосвал, остановился на опушке леса и скинул из кузова целую кучу прогнивших картонных ящиков. Потом развернулся – и ходу.
Местные, конечно, пошли узнать, что же это он там такое выбросил. В картонных коробках оказалась колбаса. Тоненькая такая, длинная, высохшая совсем, позеленевшая, в покрытой плесенью оболочке.
Кто побрезгливей, конечно, трогать не стал, а иные по десять палок нагрузили, домой потащили.
Баба Нюра к этой дряни даже не притронулась, а вот соседские ели и нахваливали. Еще приходили, набирали. Но за пару дней всю эту колбасу собаки растащили. А по ночам, наверное, и зверь лесной приходил.
Может, и сейчас какую заразу вроде той колбасы выкинули? Чтоб никому не досталось – бензином облили и сожгли. А то отчего ж так воняет-то?
Баба Нюра вышла наконец на широкую лужайку между деревьями и в нерешительности замерла.
Дорога проходила мимо лужайки, сворачивая налево, дальше в лес. На этом месте раньше находилось болотце.
Баба Нюра еще девчонкой бегала сюда за брусникой. Потом болотце высохло и остался кочковатый луг, поросший густой травой. Размерами он был невелик, и с трех сторон его окружал лес.
– Господи Иисусе, пресвятые угодники и Богородица, – перекрестилась старуха.
Такого она не видела даже во времена войны.
Фронт, слава богу, не дошел до этих мест, хотя какая-то воинская часть стояла неподалеку от деревни. А однажды даже перед домами прогрохотали танки.
На лужайке, в черном кольце выгоревшей земли и травы, стоял остов огромного грузовика с прицепом.
Что это был за грузовик, баба Нюра не знала и при всем желании узнать уже не могла, потому что грузовик сгорел дотла вместе с прицепом.
Жар от огня был, наверное, таким сильным, что ветки ближайших елей, расположенных метрах в двадцати пяти от машины, пожухли и скрючились.
Одному богу известно, почему огонь не распространился дальше. Возможно, почва после дождей еще сохраняла влагу, или болотце высохло не до конца, и под верхним слоем почвы стояла