Игра по своим правилам. Михаил Нестеров
не куришь? – спросила она.
– Ни разу не держал во рту эту гадость, – скривился Романов. – Когда мои школьные товарищи прятались по подвалам и смолили бычки, я учил уроки и тарабанил на пианино. Из меня мог бы получиться неплохой музыкант. Впрочем, ты об этом знаешь не хуже меня.
Борис Петрович выдержал небольшую паузу.
– Сегодня после обеда мне поступила странная информация. Откровенно говоря, я обалдел. Я приехал прояснить некоторые детали. Ты не пугайся, но речь пойдет о твоей дочери. Она где сейчас?
– О господи!.. – Любовь Юрьевна побледнела, словно набросила на лицо газовую вуаль, и всплеснула руками. – В Греции. Я десять минут назад говорила с ней по телефону. Погоди, – нахмурилась она, – наверное, не к ней интерес контрразведки, а к ее бойфренду, да?
Романов покачал головой:
– Я слышал о ее греческом парне. Он сын миллионера, его единственный наследник и так далее. Я не видел его, но, говорят, они – неплохая пара. Ничего против я не имею.
– С какой стати?
– Я так и знал, что произошла ошибка. Мне доложили, что девушка, которая называет себя Мариной Левыкиной, находится на содержании у колумбийского наркобарона. Она утверждает, что ее мать – министр связи. Другой такой Марины в России нет.
Левыкина остановила генерала жестом и набрала на сотовой трубке номер.
– Марина, здравствуй еще раз. Это мама. Мне сказали, что ты в Колумбии. Один знакомый. Что ему передать?.. Ну тогда ты окажешься в Лефортово. Не знаю, что хуже. Он рядом со мной, между прочим. Ладно, не буду отвлекать тебя.
Женщина нажала на красноватую кнопку и положила телефон на стол.
– Выкладывай – как, что, откуда. Есть версии, по которым кто-то прикрывается моим именем?
– Это было первое, о чем я подумал, – покивал генерал. – Возможно, кто-то хочет поиграть на этом поле. Вариантов много – скомпрометировать тебя, спровоцировать. Если бы не одно «но»: информация получена от первоисточника.
– Что это значит?
– Некто Сальма Аланиз, колумбийка, она приехала в нашу страну по туристической путевке. Сразу завернула в ближайший пункт правопорядка, оттуда ее направили на Лубянку. Ее принял дежурный следователь, пригласил переводчика. Потом я познакомился с содержанием беседы. Оказалось, колумбийка решила подзаработать на информации о пленнице Рафаэля Эспарзы и поставила условие: все детали она расскажет только матери девушки. Не без труда следователь переломил разговор в свою пользу.
Романов только сейчас заметил: пятна витилиго на щеке женщины обозначились так четко, что стали видны их границы. Во всей «красе» проявилось пожизненное кожное заболевание.
Он не успел задать вопрос о самочувствии хозяйки – Левыкина резко встала и принесла извинения:
– Я напрасно выпила коньяк. Считай, запила спиртным бероксан. Эти таблетки и без того вызывают боли в сердце… Через минуту все пройдет. Я оставлю тебя ненадолго, Боря.
Имя Рафаэля Эспарзы напугало Левыкину. Призрак колумбийца швырнул ее в прошлое, которое она начала