Жизнь волшебника. Александр Гордеев

      Свадебный наказ Огарыша молодые исполняют лишь с небольшой отсрочкой – Голубика

      тяжелеет в пору цветения черёмухи. Как раз к этому времени удаётся, наконец, разменять

      счастливую, уютную квартиру родителей, где прошла нешумная, но голосистая и душевная

      свадьба. В ожидании удачного размена Роману и Ирэн, несмотря на грустные вздохи Тамары

      Максимовны, пришлось пожить в общежитии. Зато уж всеобщее ожидание и суета достойно

      вознаграждены: обе квартиры оказываются в пределах одного квартала, с телефонами там и там.

      Заимев отдельное однокомнатное жилище, молодые принимаются энергично, с энтузиазмом

      обживаться в нём. Диван и стулья покупают на деньги из конверта, преподнесенного на свадьбе.

      Роман с трудом и неловкостью тратит эти мятые, аккуратно («по кепке») разложенные и

      приглаженные ладонью мамы денежки на необходимые, в общем-то, вещи. Выбором вещей

      занимается Ирэн. Ей это просто легче, потому что она не знает, что сами-то родители Романа

      покупали бы на свои деревенские денежки что-нибудь попроще.

      Беременность она переживает воодушевленно, проявляя бурную активность и в размене

      квартиры, и в переезде, и в покупке мебели, и в небольшом ремонте. Её вкусу, чувству

      соразмерности и умению создавать уют нельзя не поражаться. Новые представления о чистоте и

      порядке после жизни в общежитии впитываются Романом с готовностью и радостью. Оказывается,

      достоинства женатой жизни куда значительней, чем предполагалось. Приятно ходить в

      простиранных и отглаженных рубашках, вкусно ужинать и спать на чистых простынях, дыша

      ароматом волос любимой женщины. Период Большого Гона, казалось бы такой откровенный,

      циничный и потому надёжный, запросто поглощается лёгкой и воздушной Эпохой Голубики.

      Именно «Эпохой» – по-другому это не назовёшь. Новая эпоха приходит, кажется, навсегда, потому

      что происходящий внутренний переворот грандиозен. Изучать одну женщину, оказывается, куда

      интересней, чем всех, потому что постижение одной женщины куда душевней – здесь тепло не

      рассеивается вовне, не уносится уходящими и исчезающими ночью или утром.

      Расставаясь с прошлым, Роман делает ревизию записных книжек и фотографий. Книжки с

      телефонными номерами и наиболее откровенными пометками рвёт в мелкие кусочки и – в мусор, а

      вот фотографии из чёрного пакета жалко. В конце концов, это ведь всего лишь карточки, никаких

      ниточек к реальным женщинам от них уже не тянется. И потом – каким бы беспутным ни было

      прошлое, но оно было… Выбрось снимки, и останется дыра. Для верности Роман укладывает

      чёрный пакет в обычный, белый, и заклеивает его, так что коллекция становится неотличимой от

      пачки новой фотобумаги. Надёжней такого сейфа нет ничего, потому что самое важное знание,

      которое ещё в детстве привил дочери Иван Степанович, тоже увлекающийся