Дождевые черви: 2161-2162. Паненшин Илья Витальевич
трещит и раскалывается голова. Оставшегося вентилирования хватает, но кажется, будто воздух, густой и тяжелый, медленно наполняет легкие своим сыроватым холодом.
– Вот! Там есть проход, наверное, сбойка к какой-то другой выработке! – азартно уведомил Васю.
– Слушай, мы далеко зашли уже. Спокойно тут все, нет никого и ничего, пойдем обратно, а то рабочие нас потеряют, и Купчин таких приключений устроит, – ноет Вася, по крайней мере, так выглядит. – А зачем ты с собой рюкзак взял набитый, чего не оставил в лагере? – Я почувствовал, что он остановился. – Ты…
– Да, я хочу дойти до места, описанного в найденном дневнике! – грубо перебив его речь, я развернулся и направил фонарь Васе в лицо. – Что в этом такого? Тебе что, нравится изо дня в день тухнуть под крылом нашего мэра?
– Но это же оплот цивилизации! Хоть что-то, что удалось организовать общими усилиями! – он прикрывается рукой от света фонаря.
– Нужно двигаться дальше, это лично мое право, я тебя за собой не тащу. Я хочу узнать, что есть вокруг. Как мельчайшая деталь может изменить всю картину, так и любое новшество, что удастся разведать, может оказаться сильным катализатором в развитии общества! – я напористо и возбужденно складываю слова.
– Нет, я вернусь!
– Вот и иди!
Я даже не понимаю, что влияет на мои отрывистые слова и непоколебимую настойчивость.
– Ну что ты хочешь там найти? Что? Ковчег?
– Хм… Неважно, лучше скажи, что я погиб, пусть будет сюрпризом, когда возвращусь.
И я пошел глубже. Слышно, как удаляется потрескивание генератора. С каждым шагом меня наполняет чувство одиночества в неразведанном, темном, замкнутом пространстве. Я возвращаюсь к вопросам своему собственному сознанию и его ответам на них, построенным на догадках по уже известным мне данным.
Иногда я кого-то слышу и даже в тенях от фонаря начинаю различать пугающие своей внезапностью силуэты, но тут же разглядываю в них совершенно обыкновенные камни или неровности, складывающие тени в рисунок.
29 октября 2161г.
Иду достаточно долго, медленно, все глубже и глубже, метр за метром никаких отличительных черт. Сбойка сменяет сбойку, большинство проходов напрочь завалены. После одного из переходов я оказался в каком-то тоннеле немного уже предыдущего, вместо рошпанов тоннель выложен проходческими щитами. Меня одолевает голод, но необходимо дойти.
Вдруг края луча от фонаря перестали касаться тоннеля и тусклым пятном отразились от стены в глубине комнаты. Я вышел в небольшое помещение, выложенное бетонными плитами и укрепленное сварными стальными перекладинами. По центру комнаты проложена узкоколейная железная дорога, уходящая снова в тоннели. С одной стороны пути завалены камнями, и перед ними стоит покрытая ржавчиной дрезина.
«Стоп, – подумал я и еще раз бросил луч света в центр комнаты. – Дрезина? В дневнике ничего о ней не говорится. Так-так-так…» – мои мысли бешено бегут, перебирая возможные варианты.
Присев на камни, завалившие пути слева от