Тайна мецената. Марина Серова
ее и обронили, даже не заметив. Я нашла запонку на полу, под тем местом, где висела ваша картина. Отсюда я могу сделать вывод, что человек, похитивший вашу работу, носил рубашку с запонками. Весьма возможно, что когда он снимал работу со стены, то задел рукой за раму другой картины, вот запонка и отстегнулась от манжета. Если бы этот мужчина – а запонки используют в основном представители сильной половины человечества, в гардеробе женщин это редкое явление, – предпочитал дорогие запонки с более надежным креплением, то он бы не потерял ее. Припомните, носит ли ваш Садальский рубашки с запонками? Вы должны были заметить их, они ведь отличаются от обычных пуговиц!
– Ну, рубашки он любит, – с сомнением проговорил Огородников. – Однако носит запонки или нет, точно сказать не могу. Как-то не смотрел на рукава, поэтому не знаю.
– А ваши друзья? Скажем, Игорь Леонидович, может, он носит одежду с запонками? О Сергее молчу, он вряд ли такое наденет… Учитывая его нынешнее положение с жильем…
– Ну, Сергей вообще довольно редко носит рубашки, – пожал плечами Огородников. – А Игорь Леонидович… В принципе он адвокат, всегда одет с иголочки. Конечно, когда живописью занимается, надевает что попроще, чтоб не жалко было испачкать. Может, у него и имеются запонки… Но… вы же не хотите сказать, что это он украл мою картину? Даже если запонка принадлежит ему, наверняка это Садальский ее подкинул! Хотел, чтобы подозрение пало на моих друзей, вот и все!
– Может, запонку и подбросили для отвода глаз, – не стала я исключать подобный вариант. – Однако вначале надо установить, чья она, а потом разбираться, каким образом попала в вашу квартиру. То есть вы утверждаете, что данная вещь вам не принадлежит, вы ее никогда не видели и не знаете, чьей она может быть?
– Именно, – кивнул Огородников. Я осторожно положила запонку в пакет для улик и продолжила осмотр квартиры.
Провозилась я около часа, однако запонка неизвестного происхождения оставалась единственным моим достижением. Закончив с процедурой осмотра, я сообщила Огородникову, что берусь за его дело, и попросила держать меня в курсе событий.
– Сообщайте обо всем, что покажется вам странным и непонятным, – сказала я напоследок художнику. – Или то, что на первый взгляд не вызывает никаких сомнений и вопросов. Например, о возникновении новых учеников, покупателей или о каких-то происшествиях. В общем, вы меня понимаете.
– Понимаю, – отозвался Огородников. – И все-таки, когда вы найдете мою работу? Что мне сказать покупателю?
Вот заладил свое, подумала я с раздражением. Хотя привыкла к тому, что клиенты порой бывают не слишком понятливыми, поэтому научилась держаться со всеми подчеркнуто спокойно, не выказывая своего недовольства.
– Я сделаю все возможное, чтобы разыскать вашу картину как можно скорее, – заверила я художника. – Но сами понимаете, расследование – штука непредсказуемая, никогда не знаешь, каким окажется то или иное дело.
– И все