Другой барабанщик. Уильям Мелвин Келли
мы все знаем, как ездить на верблюде».
Выйдя в поле, наполовину покрытое белым ковром, Такер продолжал разбрасывать похожие на градины белые кристаллы, совершая одно и то же путешествие – от поля к соляной горе и обратно, наполняя мешок и опустошая его, горсть за горстью, в поле. Солнце стало клониться к лесу, и когда Такер закончил, оно стояло над горизонтом в трех пальцах от макушек темных деревьев. Он вернулся через поле к забору и вытряхнул остатки кристаллов на так и не уменьшившуюся гору соли, и в предвечерней тишине рукавом отер пот со лба, взглядом оценил проделанную за день работу и вошел в дом.
– Вы только посмотрите! – воскликнул Стюарт, оторвавшись от забора. – Сколько хорошей соли перевел! Да из всей этой соли можно наделать гору мороженого! – Он, конечно, шутил.
– Лучше помалкивай, Стюарт! – нагнулся к нему мистер Харпер. – Может, скоро узнаешь чего.
Дверь отворилась, и Такер вышел на двор, держа в одной руке топор, а в другой – ружье. Он прислонил оба инструмента к ограде загона и скрылся за домом. Вернулся он, ведя под уздцы свою лошадь – старую, слегка хромающую, серую кобылу – и коровенку цвета свежеструганой доски. Он распахнул воротца загона, на несколько мгновений задержав взгляд на обеих и потрепав по шее сперва одну, потом другую. Гарри заметил, как он выпрямил спину и расправил плечи, завел животных в загон и закрыл ворота, а потом забрался на изгородь и сел, положив ружье на колени.
Такер пристрелил кобылу выстрелом в голову за ухом, и кровь потекла ручьем по шее и заструилась по передним ногам. Кобыла, чьи веки замерли над глазами навыкате, постояла еще секунд десять, сделала неверный шаг вперед и рухнула. Корова, почуяв запах смерти и крови, стремглав бросилась прочь, бешено тряся выменем. Когда и ее настиг выстрел, она еще продолжала бежать через загон и ткнулась головой в ограду, ее отбросило назад, и она повернула голову к Такеру, словно недоумевающе, как женщина, без всякой причины получившая от мужа оплеуху, издала жалобный стон и упала. Такер слез с ограды и осмотрел убитых животных.
Когда Такер пристрелил лошадь, по щекам Гарольда побежали слезы, но плакал мальчик тихонько, про себя, так, что Гарри, не взгляни он на сына, так ничего бы и не узнал. Обхватив рукой плечо Гарольда, он сжал его, почувствовал под пальцами детские кости, но не стал приставать, не стал просить его вытереть лицо или высморкаться, а сделал это потом, убедившись, что мальчик перестал плакать.
Мистер Харпер сидел и покуривал свою трубку. Лумис поглядел на бездыханные туши животных, лежащие по разным углам загона, и покачал головой.
– Безобразие. Форменное безобразие. Это же были два прекрасных животных. Знал бы, что так будет, я бы их купил.
Томасон хохотнул:
– Да перестань! Ты же у меня вечно клянчишь в долг, когда выпить хочешь! Где бы ты взял денег купить корову и лошадь?
Другие мужчины тоже позубоскалили, краешком глаза смущенно поглядывая на мистера Харпера. Но старик не смеялся, и все быстро переключили свое внимание на двор Такера. А тот вышел из загона и взял топор, который в