Когда конец близок. Фрэнсис Дункан
с подрядами. Хардин не называл имен, но все отлично поняли, к чему он клонит.
– Или на кого намекает, – добавил Бойс.
– Да, так и есть. Один из отцов города, строительный подрядчик Мастерс, пришел в ярость от обвинений Хардина и закатил скандал на заседании совета.
– Значит, Мастерс – член городского совета?
– Да. Он из противоположного лагеря. Разумеется, последовали официальные опровержения и всякое такое, но от грязи никогда до конца не отмоешься, а в городе многие только рады были услышать нечто подобное в адрес Мастерса. Неудивительно, что он затаил злобу на Хардина.
– А Хардин впоследствии отказался от обвинений?
– Если и да, я об этом не слышал, – ответил Линтон. – Сказать по правде, было очевидно, что их отношения накаляются. Мастерс не из тех, кто позволяет безнаказанно покушаться на нажитое им добро, даже если это лишь репутация.
– Была ли в словах Хардина доля правды?
Газетчик пожал плечами:
– Откуда мне знать? Данная тема не для меня, слишком скользкая.
– Хорошо, – произнес Бойс после паузы. – Я ценю вашу помощь. Местные жители всегда знают, что творится в городе, им знакомы все подводные течения, где уж тягаться с ними чужаку, который тут недавно появился.
– Так я могу рассчитывать, что позднее вы подбросите нам кое-какие подробности, старший инспектор? – спросил Линтон.
– Непременно, – пообещал Джонатан Бойс самым любезным тоном. – Вам нужно угодить редактору, а мне – начальству. Почему бы нам не стать добрыми друзьями? Когда станет возможно поделиться с вами информацией без риска, что она попадет не в те руки, я прослежу, чтобы вы получили ее.
Он отвернулся. Репортер чуть помедлил, словно хотел еще о чем-то спросить, но Бойс ясно дал понять, что беседа окончена, и Линтон медленно побрел к воротам, где стояли его коллеги. Тремейн поймал на себе взгляд Бойса и улыбнулся – глаза старшего инспектора лукаво блеснули. Детективы вернулись в холл. Когда дверь за ними закрылась, Паркин произнес:
– У вас не возникает осложнений ни с «Эко», ни с «Курьером». Конечно, они своего не упустят, но эти молодые люди не из тех, кто готов на все ради жареных фактов.
– Мы возьмем на вооружение принцип: «Живи и жить давай другим», – отозвался Бойс.
Он уверенно направился в сторону кабинета Хардина. В комнате он присмотрелся к газетным вырезкам и другим бумагам, оставленным на столе, затем быстро взглянул на Маргарет Ройман, которая все еще сидела на своем месте в проходной комнате. Она целиком погрузилась в свои записи и не поднимала головы от стола, но Тремейн заметил, как ее шея медленно наливается краской. Мисс Ройман, конечно, видела, как Бойс осматривал бумаги доктора, и лишь делала вид, будто поглощена работой.
У Тремейна появилось неприятное чувство. Сомнение. Ясно, что Джонатан Бойс неспроста оставил на самом виду вещи, найденные в запертом ящике стола Хардина. Маргарет Ройман легко могла взять их, если бы у нее имелись на то причины. И так же очевидно,